– Мам, это катастрофа, – затараторила дочь без всякого приветствия. – Ноутбук накрылся. Совсем накрылся. Прямо посреди проекта. Я чуть с ума не сошла.
Арина прижала телефон плечом к уху.
– Совсем?
– Совсем-совсем. Мастер сказал, дешевле новый купить. А мне через три дня отчет сдавать, понимаешь? Без техники никак. Я нашла нормальную модель, семьдесят тысяч стоит.
Семьдесят тысяч. Арина мысленно пересчитала остаток на карте. Там было сто с небольшим.
– Переведу сейчас, – сказала она спокойно.
– Мамуль, ты лучшая! Целую!
Гудки. Арина еще секунду подержала телефон у уха, потом открыла банковское приложение. Пальцы привычно набрали знакомый номер карты дочери. Семьдесят тысяч. Отправить.
Экран мигнул подтверждением, и Арина опустилась на табуретку у кухонного стола. За окном догорал закат, бросая рыжие полосы на старенькую клеенку в цветочек…
Тридцать лет назад точно такой же закат горел над этой кухней, когда Женька сказал, что выйдет в магазин. Катьке тогда исполнился год. Пухлые щечки, два смешных передних зуба, и эта ее привычка хватать всех за нос. Женька так и не вернулся. Ни тогда, ни потом. Ни алиментов, ни звонка на день рождения, ни открытки к Новому году. Просто испарился, словно и не было никогда…
Арина справилась. Куда ей было деваться?
Утренняя смена на фабрике, вечером – уборка в офисном центре. Катька оставалась с соседкой, бабой Шурой, царствие ей небесное. Иногда Арина приходила домой затемно и просто падала рядом с кроваткой дочери, не в силах дойти до дивана. Вставала в пять утра и снова бежала. Годами.
На себя денег не оставалось никогда. Новое пальто? Обойдется. Старое еще подшить можно, будет как новое. Отпуск на море? Какое море, когда Катюше нужны развивающие занятия, потом репетиторы, потом хороший институт. Арина экономила на всем: покупала уцененные продукты перед закрытием магазина, штопала колготки, красила волосы самой дешевой краской из перехода.
Зато накопила Катьке на квартиру. Однушка, но своя. Дочь переехала туда сразу после института, и Арина плакала от счастья, подписывая дарственную.
Все ради нее. Всегда ради дочки.
Катя выросла красивой, получила диплом экономиста, устроилась в крупную компанию. Арина гордилась так, что сердце щемило. Ее девочка – в деловом костюме, с маникюром, говорит умные слова про финансовую отчетность.
Только эта стабильность почему-то не мешала Кате регулярно звонить с просьбами.
«Мам, мне на курсы английского, без него не продвинусь». «Мам, у девчонок корпоратив, неудобно идти в прошлогоднем платье». «Мам, путевка горящая, такие цены раз в год бывают».
Арина переводила. Всегда переводила. Иногда занимала у Людки с работы, обещая вернуть с аванса. Иногда брала дополнительную смену. Считала это нормальным. Материнским долгом. Разве дети перестают быть детьми, когда вырастают?
Катя никогда не спрашивала, откуда у матери деньги. Арина никогда не рассказывала. Обеим так было удобнее. Привычная схема, работавшая годами.
После перевода на злополучный ноутбук Арина допоздна сидела на кухне, крутя в руках пустую чашку. Накатила какая-то непривычная тяжесть. Не обида – скорее усталость. Глухая, многолетняя, въевшаяся в кости.
«Хватит, – одернула она себя. – Это же Катюша. Родная кровь. Для кого еще жить, если не для нее?»
Тяжесть никуда не делась, но Арина привычно задвинула ее подальше…
Месяц спустя телефон зазвонил снова. Но на этот раз голос дочери звучал совсем иначе – восторженно, захлебываясь от счастья.
– Мам! Мам, он сделал предложение! Представляешь? На крыше ресторана, с живыми музыкантами!
– Катюш… – Арина села, прижав ладонь к груди. – Кто сделал?
– Максим! Я же тебе рассказывала! Ну, мы полгода встречаемся!
Рассказывала? Арина напрягла память. Кажется, дочь действительно что-то упоминала мельком. Какой-то Максим из хорошей семьи. Но подробностей не было. Никогда не было.
– Свадьба через два месяца! Его родители уже ресторан присмотрели!
– Катюш, я так рада за тебя, – Арина улыбалась, и слезы сами катились по щекам. – Чем помочь? Я все сделаю, что скажешь.
– Да там столько всего нужно… Платье, банкет, украшения… Его мама сказала, что они оплатят свою часть гостей, а наша половина – ну, ты понимаешь…
Арина понимала…
Следующие две недели она провела в банке, оформляя кредит. Сумма вышла страшная – она старалась не думать, сколько лет будет выплачивать. Главное – свадьба дочери должна быть идеальной.
Платье выбирали по видеосвязи. Катя крутилась перед зеркалом в салоне, примеряя одно за другим, а Арина смотрела в экран телефона и всхлипывала от умиления. Остановились на кружевном, за сто двадцать тысяч. «Мам, я в нем как принцесса», – сказала Катя. Арина согласилась бы и вдвое больше отдать, чтобы увидеть эту улыбку дочери.
Банкет. Ресторан. Живые цветы. Фотограф. Видеооператор. Кортеж.
Списки расходов множились, а Арина почему-то никак не могла познакомиться с женихом.
– Катюш, когда же я Максима увижу? И родителей его? Неудобно как-то, свадьба на носу…
– Мам, ну потом, они такие занятые! Папа у него бизнесом руководит, мама постоянно на каких-то мероприятиях…
– А хоть по видео? Я же даже не знаю, за кого дочь замуж выходит.
– Созвонимся обязательно! На следующей неделе!
Следующая неделя прошла. И еще одна. Знакомство все откладывалось.
За четырнадцать дней до свадьбы Арина набрала номер дочери с утра.
– Кать, а мое приглашение где-то затерялось? Я соседке хотела показать, похвастаться…
На том конце провода повисла пауза. Долгая, липкая и неприятная.
– Кать?
– Мам… Слушай… Тут такое дело…
Что-то холодное шевельнулось в груди. Арина сжала телефон крепче.
– Какое дело?
– Ну, родители Максима… Они такие, знаешь… Богатые. У них свои стандарты.
– И что?
Катя выдохнула. Быстро, рвано, будто собиралась прыгнуть в холодную воду.
– В общем, ты не приглашена. На свадьбу. Мам, ты не обижайся, пойми правильно…
Арина замерла. Слова доходили откуда-то издалека, словно сквозь толщу воды.
– Не приглашена?
– Ну да. Там будут все такие… Ты бы себя неловко там… Мам, я потом все объясню, ладно?
– Катя. – Арина с трудом разлепила пересохшие губы. – Я оплатила эту свадьбу. Всю жизнь на тебя положила. Почему?
Тишина. А потом – тем же торопливым, каким-то визгливым голосом:
– Да потому что рядом с тобой стоять стыдно, мам! Ты давно на себя в зеркало смотрела? Господи, я не могу этот разговор продолжать! Пока!
Короткие гудки.
Арина так и осталась сидеть с телефоном в руке. Минута. Две. Пять. Время остановилось или понеслось вскачь – она не понимала.
Ноги сами понесли ее в ванную, к зеркалу над раковиной.
Из мутного стекла смотрела чужая женщина. Седые волосы, собранные в куцый хвост. Лицо в сетке морщин – вокруг глаз, вокруг губ, поперек лба. Поношенная кофта, купленная лет десять назад на распродаже.
Тридцать лет жизни на износ. Ради Катюши. Ради будущего дочери.
Вот оно, будущее.
Приплыли…
…Две недели Арина прожила в странном оцепенении. Ходила на работу, готовила еду, которую не могла есть, ложилась в постель и таращилась в потолок до рассвета. Внутри было пусто и гулко.
В день свадьбы она все-таки открыла социальные сети. Сама не знала, зачем.
Фотографии посыпались одна за другой. Катя в том самом кружевном платье – сияющая, счастливая. Рядом высокий парень в дорогом костюме, это, видимо, Максим. Нарядные гости с бокалами. Роскошный зал, белые розы, хрусталь.
Арина листала снимки и не могла остановиться. Вот Катя с какой-то женщиной в жемчугах – наверное, свекровь. Вот жених обнимает представительного мужчину – отец. Вот подружки невесты, одна красивее другой.
А Арину посчитали недостойной этого торжества.
Она проплакала до утра. Не от обиды даже – от какой-то страшной, окончательной ясности. Все, что она делала тридцать лет, не имело никакого значения. Она была кошельком. Обслуживающим персоналом. Неудобным родственником, которого прячут от приличных людей…
Три дня спустя телефон снова ожил…
– Мам, давай поговорим, – голос Кати звучал виновато, но как-то поверхностно, без настоящего раскаяния. – Я, может, погорячилась тогда…
– Катерина, – Арина сама удивилась, какой ровной вышла ее интонация. – Ты уже взрослая замужняя женщина. У тебя муж, его обеспеченная семья. Деньги у меня ты больше просить не будешь.
– Мам, ты что? Я же извиниться хотела!
– Я тогда осталась одна с годовалым ребенком. Без мужа, без денег, без помощи. И вырастила тебя. Ты тем более справишься. У тебя гораздо больше возможностей, чем было у меня.
– Мам, ну ты чего, обиделась, что ли?
Арина помолчала. На той стороне нервно сопели.
– Я не обиделась, Кать. Я просто кое-что поняла для себя.
Она нажала отбой и выключила телефон.
За окном снова горел закат – рыжий, густой, совсем как тридцать лет назад. Арина смотрела на него и впервые за долгое время не думала о дочери. Она думала о зимних сапогах, которые теперь точно придется покупать. И о том, что, может быть, пора наконец сходить в парикмахерскую. Жить не ради кого-то другого.
А только ради себя…
