– Борь, ну, в конце концов, сделай уже что-нибудь! – Лариса с раздражением толкнула спящего мужа в бок. – Это же невыносимо!
– А? Что такое? – пробормотал тот во сне.
Борису совершенно не мешали вопли соседки этажом выше. А вот Лариса никак не могла заснуть:
– Нинка опять орет! Ты что, не слышишь?
Борис не ответил, снова проваливаясь в сон…
– Ну и спи! – разозлилась Лариса, – сама пойду, раз во всем подъезде больше некому это чудовище угомонить!
Она набросила халат и решительно вышла, громко хлопнув дверью.
Сонный Борис с трудом поднялся и, мысленно проклиная все на свете, поплелся за ней.
***
Жена уже стояла перед дверью возмутителей спокойствия и колотила по ней, что было сил.
Борис подоспел как раз вовремя: Павел распахнул дверь.
Где-то в глубине квартиры слышался плач шестилетнего Дениса и рыдания Нины.
– Че надо?! – угрожающе прохрипел хозяин. Он был пьян, едва стоял на ногах.
– Ты на часы смотрел? – взвизгнула Лариса, – ночь на дворе!
– И что?! – Павел шагнул к ней, сжимая кулаки.
– Ничего! – рявкнул Борис и одним ударом сбил соседа с ног.
Тот рухнул прямо на пороге. И затих.
Через пару минут из комнаты выглянула испуганная Нина с характерными следами на лице. Она со страхом смотрела на мужа, боясь подойти ближе.
– Вызывай наряд, – бросил Борис, с сочувствием глядя на несчастную женщину, – очухается и опять начнет.
– Не начнет, – тихо всхлипнула Нина, – он теперь спать будет.
– Уверена? – спросила Лариса.
Нина пожала плечами:
– Надеюсь…
– Ну уж нет, – тоном, не терпящим возражения отрезала Лариса, – продолжения этого марлезонского балета я не выдержу: мне утром на работу. Так что, давай, бери сына, у нас переночуете. А с этим, – она брезгливо посмотрела на соседа, – завтра будешь разбираться.
***
Ночные разборки в этой семейке давно стали привычными для всех жителей подъезда. Как правило, никто не вмешивался.
Только Борис, подчиняясь требованиям жены, тяжело вздыхал, одевался и шел наверх.
Постепенно и Ларисе это надоело. Кроме того, она заметила, что чем дальше, тем охотнее ее муж бежит «спасать» соседку.
– Опять? Благодетель! – шипела она ему вслед.
Но Борис ее не слышал. Он видел перед собой только испуганные глаза Дениса, который сейчас, в эту самую минуту жмется к маминым коленям, и бледное, перекошенное от страха, лицо Нины.
Разобравшись с Павлом, Борис традиционно приводил женщину с ребенком к себе: подальше от греха. Лариса стелила им в гостиной.
На следующий день ближе к вечеру Нина благодарила своих спасителей: приносила пирожки или еще какую-нибудь домашнюю выпечку.
Так соседи и подружились.
В итоге, Нина и Денис стали частыми гостями в доме Ларисы и Бориса.
Нина постоянно предлагала помощь Ларисе по дому, а Денис…
Он искренне тянулся к Борису. Такому сильному, спокойному, пахнущему табаком и надежностью. Смотрел на него, как на супергероя.
Борис отогревался под этим взглядом. Стал покупать мальчику игрушки, чинил его машинки, однажды принес металлический конструктор, потом футбольный мяч.
***
У них с Ларисой детей не было. Сначала хотели пожить для себя. Потом… потом просто не получалось.
Эта тихая боль была у них третьим жильцом…
И вдруг этот мальчик… Его распахнутые глаза…
***
Дома Лариса как-то сдерживалась, не высказывала неудовольствия. Но на работе давала волю чувствам. Посиделки в курилке стали для нее отдушиной.
– Представляете, сегодня ночью соседка опять прибежала вся в слезах! – затягиваясь, с жаром рассказывала она коллегам. – Ее благоверный опять буянил! Не понимаю я таких женщин! Это же надо – так себя не уважать! Я бы с ним не церемонилась! Ни дня бы не терпела!
– Любит она его, наверное, – осторожно предположила самая возрастная в отделе Валентина Ивановна. – Ты же сама говорила, что, когда он трезвый, то – золото-мужик.
– Да какое там золото! – фыркала Лариса, – ни рыба, ни мясо. Телок бестолковый! Другая на ее месте давно бы нашла в себе силы порвать с этим алкашом!
– Может, некуда ей, бедной, податься, – вступала в разговор молоденькая Ира, – с ребенком одной тяжело. Вот и терпит.
– Ничего подобного! – возмущалась Лариса, выпуская струйку дыма. – Они с этим Пашкой даже не расписаны! И живут в ее квартире! Давным-давно пора гнать его поганой метлой, а она терпит! Нет в ней гордости, понимаете? Ни капли! Одним словом – терпила!
Она говорила нарочито громко, с вызовом, словно пыталась убедить в чем-то не коллег, а саму себя. Убедить, что она – умная, сильная, независимая и лучше этой Нины в сотни раз!
Но, возвращаясь домой, она почти каждый день видела одну и ту же картину: Бориса и Дениса, склонившихся над тем самым конструктором. И слышала редкий, такой желанный и такой чужой для нее звук – счастливый смех своего мужа.
Однажды в субботу Лариса возвращалась из магазина с тяжелыми пакетами. Дверь в квартиру Нины была приоткрыта. Лариса машинально заглянула внутрь и застыла на пороге.
Они не целовались, не обнимались, не делали ничего предосудительного.
Они просто были…
Борис, сидел на табуретке, держал в руках молоток, а Денис, стоял рядом и с важным видом подавал ему гвозди. Нина, прислонившись к косяку, смотрела на них с таким безмятежным, глубоким счастьем, что у Ларисы похолодело внутри: они были единым целым. Картинка идеальной семьи, которую она сама не смогла создать.
«Какая чудовищная мысль», – отшатнулась она и пошла прочь. «Бред! Боря не может. Он не такой. Я ему… Я для него – все! А эта Нина… Глупая курица!»
***
В следующий раз, когда Нина прибежала за помощью, Лариса остановила ее на пороге и высказала прямо в глаза погромче, чтобы слышал Борис:
– Сколько можно, Нина?! Когда уже ты возьмешься за ум?! Он же тебе даже не муж! Зачем ты терпишь это пьяное чудовище?! Да еще в своей квартире?! Выгони его, и дело с концом! Или тебе нравится корчить из себя жертву? Постыдилась бы! На тебя же сын смотрит!
Ее слова, словно ядовитое семя, упали на подготовленную почву.
Через неделю Павел, сгорбленный и жалкий, с чемоданом в руках, покинул подъезд.
Лариса торжествовала! Наконец-то!
Теперь Нина и ее сын исчезнут из их жизни навсегда. Ведь защита им больше не нужна.
***
Действительно. Наступило затишье. По субботам никто больше не приносил пирожки, а в коридоре не звучал звонкий детский смех.
Лариса сначала радовалась тишине, чистоте и порядку. Но очень скоро тишина в их квартире стала другой – густой, давящей.
Борис приходил с работы, молча ужинал и уходил в гостиную, «общаться» с телевизором. Он становился все мрачнее и молчаливее.
«Он просто устает», – убеждала себя Лариса, – поэтому не смотрит на нее за столом, не смеется над ее шутками. Поэтому же спит, повернувшись к ней спиной, словно ее, Ларисы, просто нет.
А потом случилось то, что перевернуло все с ног на голову.
Как-то Лариса вернулась с работы гораздо раньше: резко разболелась голова.
Зашла в лифт и, в рассеянности нажала не ту кнопку. Вышла этажом ниже. Дверь в квартиру Нины была приоткрыта…
Дежавю…
И она вошла…
Потом много раз спрашивала себя: зачем? Зачем она туда пошла?
Увидев Бориса и Нину, которые были заняты друг другом и ничего не замечали вокруг, она так растерялась, что не сказала ни слова, никак не выдала своего присутствия. На цыпочках вышла из квартиры и тихонько прикрыла за собой дверь…
Борис явился через час, как ни в чем ни бывало. Молча поужинал, уткнулся в телевизор…
И Лариса промолчала.
Она и потом ничего не сказала мужу. Не смогла. Решила, что раз она знает его тайну, этого достаточно, чтобы попытаться все исправить.
Как же она ненавидела Нину в ту минуту! И себя! За то, что сама уговорила ее выгнать Павла. Освободила место, так сказать, для собственного мужа. Мужа? Но ведь Борис ей – не муж. Он много раз звал ее в ЗАГС, только она всегда отнекивалась, говорила, что штамп – это не главное… И вот теперь… Он может запросто уйти… К этой…
Нет, она не станет говорить Борису, что знает про его измену!
Вдруг у них с этой курицей ничего не получится? А она, Лариса, подождет.
Потерпит…
***
И ждет.
И терпит.
Борис и Нина втихаря крутят роман.
Лариса об этом знает, но делает вид, что ничего не видит, не понимает.
Иногда Нина приходит к ним в гости. Как когда-то, с сыном. И с пирогами…
Лариса улыбается, «давится» угощением и молчит.
Терпит…
Уже не первый год.
***
Вот ведь как бывает. Однажды, с презрением назвав соседку «терпилой», Лариса не подозревала, что в этот момент сама программирует свое будущее.
Сейчас она сама в незавидном положении. И ее молчание – самая громкая исповедь о собственном поражении.
Лариса боится сболтнуть лишнее, чтобы не разрушить свою «счастливую» семью, где ей отведена главная роль.
Роль терпилы…
