– Что?! – Ирина чуть не уронила чашку. – Измена – не повод?! Ты… ты в своем уме?
– Более чем, – Марина ответила ровно, спокойно, будто речь шла не о ее браке.
– Он же тебя предал!
– Да брось, – она устало улыбнулась и помешала ложечкой кофе. – Мы друг друга предали намного раньше.
Ирина нахмурилась, наклонилась ближе:
– Ты сейчас это говоришь… чтобы выглядеть сильной?
– Нет, – Марина подняла глаза. В них не было ни злости, ни слез – только усталость. – Просто мне надоело делать вид, что у нас была семья.
Повисла короткая пауза.
– Подожди, – Ира заговорила тише. Значит, ты считаешь, что измена – это ерунда?
– Конечно, нет, – Марина махнула рукой, – но это… не самое главное. Главное – то, что было до. И то, что стало после.
Она отодвинула чашку, словно убрала между ними лишнюю преграду:
– Хочешь, расскажу? Только чур – не перебивать.
– Говори, – Ира подвинула стул поближе, – я слушаю…
***
Марина вздохнула:
– Понимаешь, – начала она, – мы ведь были обычной семейной парой. Познакомились, поженились, родили детей, ипотека, ремонты… Вот эта вот вся бесконечная гонка и ежедневная суета.
И вдруг однажды я поняла: мы все еще живем рядом, но уже давно – не вместе.
Она усмехнулась. Коротко, безрадостно.
– Андрей всегда и всем был недоволен. Знаешь, бывают такие люди… Вроде ничего плохого не делают, но от них все равно плохо. И холодно. Даже, если они ничего не говорят, ты все время чувствуешь себя виноватым. И их не достойным…
Ира кивнула. Это было слишком узнаваемо.
– Он стал задерживаться на работе, иногда до утра. – Марина скользнула взглядом по окну. – Я ни о чем не спрашивала. Правда. Я же взрослая. Понимала, что если мужчина хочет что-то скрыть – он скроет. Если захочет уйти – уйдет. А если не уходит, то скорее всего – его все устраивает.
Его, не меня. Я была одна. И чувствовала себя лишней, давно надоевшей.
Марина чуть поежилась, словно какое-то воспоминание кольнуло ее изнутри.
– А потом… – она на секунду замолчала. – Потом случилась та поездка. Ты должна помнить…
– Я помню. Ты тогда говорила, что задыхаешься в собственной квартире: в ее ненавистной тишине, в бесконечных упреках… Что тебе нужно встряхнуться.
– Вот-вот! И я уехала…
Море, шум, солнце. Словно на другую планету попала.
И вдруг заметила, что снова улыбаюсь. Просто так. Без причины. Потому что рядом оказался человек, который слушал. Не давил. Не упрекал. Он был рядом. Простой. Обыкновенный. Никакой романтики. Просто теплый. И мне этого хватило.
Ира нахмурилась:
– Но ты же понимала, что это… ну…
– Конечно, понимала. – Марина не смутилась, – но в тот момент я впервые за много лет почувствовала себя живой. Желанной. Понимаешь? И знаешь, что самое ужасное? Не измена, нет. А то, что дома никто даже не заметил, что я вернулась совсем другой.
Она постучала пальцами по столу, отбивая какой-то ритм.
– А потом Андрей нашел нашу переписку. Случайно… ну, как «случайно»? – она криво улыбнулась. – Он всегда умел искать то, что хотел найти.
– И что было?
– Крики. Обвинения. Чемодан. Уход. Возвращение. Новые крики. Новые обвинения. И самое отвратительное – фраза, которую я не забуду никогда.
Марина передразнила сухим мужским голосом: «Я мужчина. Мне можно. А ты… Я смотреть на тебя не могу… И не смогу простить».
Ирина тихо выдохнула:
– Вот гад.
– Ну, – Марина пожала плечами, – я ведь тоже не ангел. Короче, оба хороши: так измучили друг друга, что у нас просто не осталось сил жить вместе. Так что измена – это не причина, Ирочка. Это симптом. Последняя капля.
– И что потом? – помолчав, спросила Ирина.
– А потом, через какое-то время, когда понял, что находиться на одной территории мы не можем даже формально, он сказал, что подаст на развод.
– Испугалась?
– Нет. Я даже ничего не почувствовала. Смотрела на него и понимала: это просто… конец главы. Понятный, логичный.
Дети, кстати, отнеслись ко всему с пониманием. Никаких истерик и метаний.
– И ты его отпустила? Просто так?
– Конечно. – Марина улыбнулась. Спокойно. – Какой смысл держать человека, который уже ушел? Он же не из дома ушел, Ира. Он ушел из нас…
Ирина промолчала.
А Марина продолжала:
– И знаешь, что самое удивительное? После его ухода дома стало так хорошо. Тихо… И легко. Как будто кто-то убрал с плеч огромный рюкзак, который я таскала десять лет, не снимая, – она улыбнулась. – Вот поэтому я и говорю: измена – не повод для развода.
– А что тогда повод? – спросила Ира.
Марина посмотрела ей прямо в глаза.
– Когда живешь с человеком, а чувствуешь себя одинокой. Долго. Годами. Когда тебя нет в его мире. Когда тебе с ним дома хуже, чем одной. Вот это – повод.
Она откинулась на спинку стула.
– А измена – это просто точка, которую другой ставит вместо тебя.
Ирина резко подалась вперед:
– Марин! Нет, ну ты серьезно?! – она даже хлопнула рукой по столу, – я категорически с тобой не согласна! У меня полным-полно знакомых, которые прошли через это. Кто-то после измены развелся, кто-то, наоборот, простил… но никто из них, слышишь, никто, никогда не оправдывал предательство! Это глупо, больно и унизительно. Как ты можешь так говорить?
Марина спокойно встретила возмущение подруги:
– Ира, я никого и ничего не оправдываю. Я просто перестала врать самой себе. И утверждаю: измена – это не удар в спину. Это последняя ступенька, на которую люди поднимаются вместе день за днем, час за часом. Вместе. Понимаешь?
Ирина замерла, а Марина тихо добавила:
– И знаешь… часто изменяет тот, кто первым перестал надеяться. Кто тянул, терпел, спасал – а потом сломался.
Так что не всегда предатель – тот, кто ушел на сторону. Иногда предатель – тот, кто рядом, но давно тебя бросил. Скажи об этом своим знакомым. Возможно, они, наконец, поймут, что с ними произошло на самом деле…
