– Сынок, ну объясни мне, вот что ты в ней нашел? – голос Татьяны Михайловны прорезал тишину кухни. – Девчонка из какого-то захолустья, без образования, без перспектив. Ты мог бы кого угодно выбрать, а привел домой эту…
Екатерина застыла в дверном проеме гостиной. Кровь прилила к щекам, лицо горело от стыда и злости. Хотелось ворваться на кухню и высказать все, что бурлило внутри. Но она была гостьей в этом доме. Чужаком.
– Мама, ну пожалуйста, – донесся усталый голос Алексея. – Я же просил тебя не начинать.
– А что тут такого? Что мама не ак сказала? Факты говорят сами за себя. Коля, скажи ты ему!
Екатерина отступила в гостиную, опустилась на край дивана. Мягкая обивка не приносила никакого комфорта.
…Они познакомились полгода назад на ярмарке, когда Алексей приезжал в поселок навестить дальних родственников. Влюбился он в нее с первого взгляда – так он говорил потом, целуя ей пальцы и обещая увезти отсюда, подарить другую жизнь. Екатерина поверила.
…Николай Иванович и Татьяна Михайловна не приняли ее сразу… С первой минуты Екатерина увидела в их глазах холодное презрение, желание стереть ее из жизни сына. Они не скрывали недовольства, не пытались быть вежливыми. На семейных обедах молчали, обращаясь к ней только через Алексея, будто она была невидимкой или не понимала русского языка.
– Это какое-то временное помешательство у него, – заявила как-то Татьяна Михайловна за чаем, когда Екатерина вышла в туалет и случайно услышала разговор через приоткрытую дверь. – Наиграется и бросит.
Екатерина промолчала тогда. И на следующий день. И через неделю, когда свекровь снова сказала что-то ядовитое о ее «деревенских манерах». Возвращаться было некуда. Жить отдельно – не на что. Да и любила она Алексея.
…Несмотря на яростное сопротивление семьи, Алексей женился на Екатерине в августе. Небольшая церемония, несколько друзей, ее мама приехала из поселка в единственном приличном платье. Родители Алексея демонстративно отсутствовали, прислав короткое сообщение о том, что не одобряют этот брак и умывают руки.
Первые месяцы после свадьбы прошли в натянутой тишине. Алексей пытался наладить контакт, звонил матери, но Татьяна Михайловна отвечала холодными односложными фразами. Екатерина общению не препятствовала – в конце концов, это его семья, его право пытаться сохранить отношения. Она просто держалась в стороне, занималась обустройством их маленькой съемной квартиры, искала работу.
Когда свекровь наконец согласилась на встречу, Екатерина надела лучшую блузку, уложила волосы, даже купила цветы. Татьяна Михайловна приняла букет с таким видом, будто ей подсунули гнилую рыбу, и тут же сунула его в первую попавшуюся банку без воды.
– Ну что, устроилась на работу? – спросила свекровь, усаживаясь во главе стола.
– Пока нет, но я не сдаюсь, – ответила Екатерина, стараясь сохранить спокойствие. – Думаю записаться на заочное обучение. Хочу получить образование.
– О, как благородно, – протянула Татьяна Михайловна. – Алеша, конечно, будет за двоих пахать!
Катя стиснула зубы, но промолчала. Алексей неловко покашлял, переводя взгляд с матери на жену.
Заочное обучение она действительно начала через месяц – не ради одобрения свекрови, а ради себя. Чтобы доказать, что она не просто «девка из поселка», а человек с амбициями и целями. Екатерина устроилась на работу в небольшую фирму, занималась документами, параллельно закапывалась в учебники. Уставала, засыпала над конспектами, но продолжала.
…Родители Алексея активизировались весной. Татьяна Михайловна позвонила и сладким голосом попросила помочь с огородом.
– Нужно рассаду высадить, грядки вскопать, – пояснила свекровь. – Алеша один не справится, а тебе ведь привычно, правда? Ты же в поселке росла.
Екатерина долго молчала. Ее раздражал тон свекрови.
– Я подумаю, – выдавила Екатерина и повесила трубку.
– Кать? – позвал ее муж.
– Я не буду горбатиться в их огороде, – ответила она твердо.
– Это мои родители, Катя. Неужели так сложно немного помочь?
– Помочь – это одно. А использовать меня как бесплатную рабочую силу – другое. Они считают меня крестьянкой, которая должна гнуть спину на их огороде? Пусть сами копают или наймут кого-то.
Алексей вздохнул, но спорить не стал. Катя знала, что он позже позвонит матери и оправдается за нее. Так и произошло – вечером он заперся в ванной и полчаса что-то виновато шептал в трубку.
…Требования свекрови становились все настойчивее. Звонки сыпались каждую неделю: то нужно приехать полы помыть, то шторы постирать, то в магазин съездить.
– У вас что, руки отвалились? – не выдержала однажды Екатерина. – Вы взрослые здоровые люди, наймите помощницу, если не справляетесь, в конце концов.
– Ах вот как ты разговариваешь со старшими! – возмутилась Татьяна Михайловна. – Алеша, ты слышишь, как твоя жена мне дерзит? Алексей!
Алексей мялся, переминался с ноги на ногу, бормотал что-то невнятное о компромиссе и уважении.
– Я не собираюсь быть прислугой, – отчеканила Екатерина. – Запомните это. Я ваша невестка, а не слуга.
Она развернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью. За спиной остался Алексей и его жалкие попытки угодить всем сразу.
…Работа пошла в гору неожиданно быстро. Екатерина получила повышение, зарплата выросла, появились интересные проекты. Муж вроде бы и поддерживал, хвалил, но в его словах сквозила какая-то натянутость, будто он радовался из вежливости, а не искренне.
Иногда Катя думала об уходе. Лежала ночами без сна, прокручивала в голове сценарии расставания. Но уходить было некуда – мама жила в поселке в маленьком домике, у самой Екатерины не было накоплений на съем отдельного жилья. Она застряла в этом браке, как муха в паутине.
Очередной семейный ужин случился в июне. Алексей уговорил ее приехать, обещал, что родители настроены миролюбиво, хотят наладить отношения. Екатерина согласилась скрепя сердце, надела строгое платье, собрала волосы в низкий пучок.
С первых минут стало ясно, что мира не будет. Татьяна Михайловна накрыла стол, но делала это с таким видом, будто каждое движение причиняло ей боль. Николай Иванович сидел во главе стола, мрачный и молчаливый, изредка поднимая на Екатерину тяжелый взгляд.
– Ну что, так и будешь на шее у сына сидеть? – первым не выдержал свекор, когда они закончили с салатами. – Работаешь небось за копейки, учишься, да последние деньги из моего сына тянешь?
– Я зарабатываю больше Алексея, – спокойно ответила Екатерина. – И за учебу плачу сама.
Николай Иванович усмехнулся.
– Конечно… Думаешь, я тебе поверю? Какая-то провинциалка и деревенщина переплюнула моего сына?
– Пап, хватит, – пробормотал Алексей.
– Я правду говорю. Привел какую-то… Я думал, будет покорная и благодарная. А она нос задрала, в огород не идет, деньги не дает.
– Потому что я не обязана быть вашей прислугой, – голос Екатерины звенел от напряжения. – Вы хотите помощи? Попросите нормально, по-человечески. Но вы же привыкли приказывать и унижать.
– Ты как разговариваешь с моим мужем? – вскинулась Татьяна Михайловна.
– Так, как он заслуживает! — упрямо вскинула голову Катя.
Николай Иванович медленно поднялся из-за стола. Лицо его налилось краснотой, жилы вздулись на шее.
– Если бы не мой сын, – прорычал он, – ты бы до сих пор в своем вонючем поселке жила и коровам хвосты крутила! Он тебя из грязи вытащил, а ты тут права качаешь!
Екатерина тоже встала. Сердце колотилось где-то в горле, но голос прозвучал ровно и твердо:
– Такого мелочного и ничтожного человека, как вы, ни одна нормальная женщина терпеть бы не стала. Но, видимо, Татьяне Михайловне нравится жить с тираном!
Тишина повисла тяжелая, давящая.
– Как ты смеешь! – Татьяна Михайловна вскочила, опрокинув стул. – Немедленно уходите из нашего дома! И больше не появляйтесь! Алеша, пока ты с ней не разведешься, даже не звони нам! Понял? Вон!!!
Екатерина спокойно взяла сумку, накинула кардиган.
– Алеша, пойдем.
Муж молча поднялся, поплелся за ней следом…
…После разрыва с родителями Алексей изменился. Он вернулся домой поздно вечером, лег на диван спиной к Кате и так и не сказал ни слова. Так продолжалось несколько дней. Потом он начал срываться.
– Ты разрушила все, – бросил он как-то утром, наливая кофе. – Из-за тебя я потерял свою семью.
– Из-за меня? – переспросила Екатерина. – Серьезно?
– Ты не могла промолчать, потерпеть. Нет, тебе обязательно надо было нахамить.
– Меня оскорбляли, а ты молчал, – Екатерина подошла ближе, заглянула мужу в лицо. – Ты не защитил меня ни разу. Ни единого раза за весь брак.
– Это мои родители! Что я должен был делать?
– Встать на мою сторону. Но ты предпочел остаться в сторонке, как всегда.
Алексей отвернулся. Несколько месяцев он оставался угрюмым, делал едкие замечания о том, что хорошая жена должна уважать старших, прощать, идти навстречу. Екатерина слушала и понимала, что любовь выгорела дотла. Остались только пепел и горечь.
Однажды она не выдержала и сказала правду:
– Твои родители – мелочные, злые люди. И ты, похоже, пошел в них. Достойный сын…
Алексей взорвался. Швырнул кружку в стену так, что осколки разлетелись по всей кухне.
– Если бы не я, – выкрикнул он, и голос его стал чужим, злым, – ты бы до сих пор гнила в своем поселке! Понимаешь? Я тебя вытащил, дал шанс на нормальную жизнь! Аты! Неблагодарная!
Екатерина смотрела на него и видела копию Николая Ивановича. То же презрение, та же уверенность в собственном величии.
– Убирайся, – прошипел Алексей. – Немедленно. Вон из моего дома.
Она не стала спорить. Достала с антресолей старый чемодан, собрала вещи молча и быстро.
Екатерина вызвала такси, дотащила чемодан до двери. Обернулась напоследок:
– Ты слабый, Алексей. И жалкий. Ты точная копия своих родителей.
…Полгода прошли в тумане. Комната в коммуналке, соседи, чужие запахи, скандалы за стеной. Екатерина работала до изнеможения, копила каждую копейку, оформила развод через суд. Алексей не сопротивлялся, подписал все бумаги без разговоров. Видимо, и сам устал.
К осени она накопила на аренду нормальной квартиры. Однушка на окраине, но своя, без чужих людей и воспоминаний. Екатерина стояла посреди пустой, светлой комнаты, смотрела в окно на серое небо, и впервые за долгое время улыбалась. Жизнь продолжалась. Без Алексея, без его родителей, без унижений. Просто продолжалась, и это было прекрасно…
