— Наташа, а почему у вас молоко такое дорогое? — Вероника поставила пакет на стол и покачала головой. — У нас в «Пятерочке» на двадцать рублей дешевле.
Наталья замерла у плиты, не поворачиваясь. Опять. Каждый раз, когда золовка приходила в гости, начиналась ревизия. Продукты, мебель, детские игрушки — все проходило через её острый взгляд и кислые комментарии.
— Привет, Вероника, — сухо отозвалась она. — Сергей Николаевич еще не пришел, но должен быть с минуты на минуту.
— Я и не к нему пришла, — усмехнулась та, снимая пальто. — Хотела с тобой поговорить. По-женски.
Наталья повернулась. Вероника стояла в дверях кухни — высокая, с аккуратной прической и внимательными глазами учительницы. В руках — папка с какими-то бумагами.
— О чем? — настороженно спросила Наталья.
— Об ипотеке. Серега сказал, что вы берете еще один кредит. Рефинансирование какое-то. — Вероника присела за стол, разложила бумаги. — Я тут посчитала. Если продать эту квартиру и взять двушку в нашем районе, переплата будет в два раза меньше.
Наталья медленно поставила сковороду на стол. В груди что-то похолодело.
— Ты… считала наши кредиты?
— А что? Я же не чужая. Серега — мой единственный брат, мне не все равно, как вы живете. — Вероника ткнула пальцем в распечатку. — Смотри: ваша квартира стоит четыре миллиона, долг — два с половиной. Продаете, берете двушку за три миллиона, остается полтора свободных денег. Можете даже машину купить.
— Вероника, при всем уважении, — Наталья села напротив, — но наши финансы — это наше дело.
— Конечно, ваше. Только вы уже третий год как белки в колесе крутитесь, а толку никакого. — Вероника собрала бумаги, сложила в папку. — Я просто предложила вариант. Как человек с экономическим образованием.
— У тебя педагогическое образование.
— Но я курсы финансовой грамотности прошла. Сертификат есть.
Наталья почувствовала, как начинает закипать. Всегда так — Вероника находила способ доказать, что разбирается лучше. В воспитании детей, в ведении хозяйства, теперь вот в финансах.
— Спасибо за заботу, — процедила она. — Но мы справляемся.
— Справляетесь? — Вероника усмехнулась. — Серега мне жаловался, что у вас на отпуск денег нет. Артему на секции записываться не на что. Это справляетесь?
Дверь хлопнула — пришел Сергей Николаевич. Высокий, уставший после работы, он поцеловал жену в щеку и обнял сестру.
— Как дела, девочки? О чем беседуете?
— О ваших финансах, — сказала Вероника, доставая папку. — Серега, я тебе варианты по квартире подготовила. Если серьезно подумать…
— Ника, не сейчас, — остановил он ее. — Я устал.
— А когда? Вы каждый месяц все глубже в долги погружаетесь. Я же вижу, как Наташа нервничает. Она похудела, под глазами круги. Это из-за денег, да?
Наталья встала из-за стола.
— Я пойду Артему помогу с уроками.
— Сиди, — резко сказала Вероника. — Это касается тебя напрямую. Ты же хозяйка в доме, или как?
— Хозяйка, — тихо ответила Наталья. — Только почему-то чувствую себя квартирантом, когда ты приходишь.
Воцарилось молчание. Сергей Николаевич нервно покашлял.
— Девочки, давайте без конфликтов…
— Какие конфликты? — удивилась Вероника. — Я предлагаю помощь, а она обижается. Наташа, ты что, думаешь, мне делать нечего? У меня своих проблем хватает.
— Тогда займись своими проблемами, — сказала Наталья, глядя ей прямо в глаза. — А наши мы решим сами.
— Хорошо, — кивнула Вероника, собирая бумаги. — Только когда приставы придут, не говорите, что я не предупреждала.
Она ушла, громко хлопнув дверью. Сергей Николаевич сел за стол, потер лицо руками.
— Зачем ты ее провоцируешь?
— Я провоцирую? — Наталья обернулась. — Серега, она пришла с калькуляцией нашего бюджета! Она хочет решать, где нам жить!
— Она беспокоится за нас.
— Она контролирует нас! И ты этого не видишь?
Он молчал. В детской включили мультики — Артем смотрел планшет, наверняка уже все слышал. Это убивало больше всего. Ребенок рос в доме, где взрослые постоянно ссорились из-за тети Веры.
Ночью Наталья не спала. Ворочалась, думала. Почему Сергей рассказывает сестре об их финансовых трудностях? Почему не может сказать ей, что это не ее дело? Почему она, Наталья, должна каждый раз защищаться в собственном доме?
Утром за завтраком зазвонил телефон. Сергей посмотрел на экран, нахмурился.
— Ника звонит.
— Не бери, — сказала Наталья.
— Не могу. Вдруг что-то случилось.
Он взял трубку. Говорил тихо, иногда вздыхал. Наталья слышала отдельные фразы: «согласен», «подумаем», «да, она права».
— Что она хочет? — спросила Наталья, когда он повесил трубку.
— Она с риелтором связалась. Хочет показать нам квартиры в своем районе. Говорит, завтра свободна.
— Серега, ты понимаешь, что происходит?
— Что происходит?
— Твоя сестра принимает решения о нашей жизни. А ты соглашаешься.
— Я ничего не решил. Просто посмотрим…
— А если она завтра скажет, что нам надо развестись, ты тоже подумаешь?
Он поставил чашку на стол, посмотрел на нее серьезно.
— Наташа, ты преувеличиваешь. Ника просто хочет помочь.
— Ника хочет управлять твоей жизнью. И пока ты ей это позволяешь, у нас не будет нормальной семьи.
— Что ты предлагаешь? Порвать с родной сестрой?
— Я предлагаю поставить границы. Сказать ей, что мы взрослые люди и сами принимаем решения.
Он молчал, мешал сахар в чае. Наталья видела, как он мучается, выбирая между женой и сестрой. И понимала: если он сейчас не выберет, потом будет поздно.
Вероника пришла в назначенное время. С риелтором — худощавой женщиной в строгом костюме.
— Это Светлана Петровна, — представила она. — Она уже подобрала несколько вариантов. Очень выгодных.
Риелтор разложила на столе фотографии квартир, начала рассказывать о преимуществах района. Наталья слушала молча, чувствуя, как внутри растет протест.
— А школы там как? — спросил Сергей Николаевич.
— Замечательные! — воскликнула Вероника. — Я же там работаю. Артема могу к себе в класс взять. Буду следить, чтобы учился хорошо.
— Артем хорошо учится и здесь, — сказала Наталья.
— Конечно, учится. Но у нас программа усиленная, математический уклон. Мальчику это пригодится.
Наталья встала из-за стола.
— Извините, у меня дела.
— Куда ты? — удивился Сергей Николаевич.
— Мне кажется, вы прекрасно обойдетесь без меня. Вероника уже все решила — и где нам жить, и где учиться нашему сыну.
Она пошла в спальню, закрыла дверь. Минут через пятнадцать риелтор ушла. Вероника осталась.
— Серега, что с ней? — услышала Наталья ее голос из кухни. — Я же добра хочу.
— Она считает, что ты слишком активно участвуешь в наших делах.
— Участвую? Я помогаю! Если бы не я, вы бы давно в долговой яме сидели.
— Ника, может, действительно стоит…
— Что стоит? Бросить тебя на произвол судьбы? Серега, ты мой единственный родной человек. У меня кроме тебя никого нет. И я не могу смотреть, как вы мучаетесь.
Наталья открыла дверь, вышла в коридор.
— Вероника, — сказала она тихо, — у тебя действительно кроме Сереги никого нет?
Та повернулась, на лице — удивление.
— В смысле?
— У тебя нет своей семьи, своих детей, своих проблем. Поэтому ты решаешь наши.
— Наташа, — предупреждающе произнес Сергей Николаевич.
— Нет, пусть скажет, — Вероника выпрямилась. — Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что твое одиночество — не повод управлять нашей семьей. Ты приходишь сюда как в свой дом, даешь советы, которых не просят, принимаешь решения, которые тебе не принадлежат.
— Я забочусь о брате!
— Ты компенсируешь отсутствие собственной жизни! — повысила голос Наталья. — И знаешь что? Мне это надоело.
Повисла тишина. Вероника побледнела, губы сжались в тонкую линию.
— Значит, так, — тихо сказала она. — Значит, я лишняя.
— Ты не лишняя, — вмешался Сергей Николаевич. — Ты моя сестра, я тебя люблю. Но, может быть, Наталья права. Может быть, нам нужно больше самостоятельности.
Вероника молча надела пальто. У двери обернулась.
— Хорошо. Живите сами. Только не звоните потом, когда понадобится помощь.
После ее ухода они долго сидели молча. Сергей Николаевич смотрел в окно, Наталья прибирала на кухне.
— Она не простит, — сказал он.
— А нам и не нужно ее прощение. Нам нужна нормальная жизнь.
— Она же одна…
— Серега, — Наталья села рядом с ним, — она одна по собственному выбору. Ей тридцать восемь лет. Если бы она хотела семью — нашла бы. Но ей проще контролировать твою жизнь, чем строить свою.
Он кивнул, но в глазах была грусть.
Вероника исчезла на две недели. Не звонила, не приходила. Наталья почувствовала, как в квартире стало легче дышать. Они начали планировать отпуск, записали Артема на футбол, даже сходили в театр — впервые за много месяцев.
А потом она вернулась.
Пришла поздно вечером, когда Артем уже спал. На лице — торжественное выражение.
— У меня новости, — сказала она, проходя на кухню. — Я выхожу замуж.
Сергей Николаевич поперхнулся чаем.
— За кого?
— За Михаила Петровича. Директора нашей школы. Он развелся в прошлом году, двое детей. Предложил мне переехать к ним.
Наталья молчала, пытаясь переварить информацию.
— Когда свадьба? — спросил Сергей.
— Через месяц. Но это не главное. — Вероника достала из сумки конверт. — Главное вот это.
Она положила на стол фотографии квартиры.
— Михаил Петрович покупает трехкомнатную в центре. А свою двушку хочет вам продать. За два миллиона. Это на миллион дешевле рынка.
Наталья посмотрела на фотографии. Квартира была неплохая, но…
— Вероника, — сказала она осторожно, — это очень мило, но мы не собираемся переезжать.
— Почему?
— Потому что нам здесь нравится.
— Но там же выгоднее! Вы сэкономите кучу денег на ипотеке.
— А жить будем в пяти минутах от тебя, — добавила Наталья. — Очень удобно.
Вероника нахмурилась.
— При чем здесь я? Я же замуж выхожу, у меня теперь своя семья будет.
— Будет, — согласилась Наталья. — Но ты все равно найдешь повод контролировать нашу.
— Я не контролирую!
— Тогда зачем ты здесь? С предложением о покупке квартиры? Почему не Михаил Петрович к нам пришел?
Вероника растерянно посмотрела на брата.
— Серега, объясни ей…
— Наталья права, — тихо сказал он. — Ника, ты даже замуж выходишь, а все равно устраиваешь нашу жизнь.
Вероника встала, собрала фотографии.
— Знаете что? Живите как хотите. Мне надоело о вас думать.
Но в голосе была не злость — обида.
После ее ухода Сергей Николаевич долго сидел на кухне.
— Может, мы жестоко? — спросил он. — Она же старается для нас.
— Она старается для себя, — ответила Наталья. — Ей нужно чувствовать себя нужной, важной. А мы — удобный способ.
— Но она моя сестра…
— И поэтому ты должен желать ей счастья. А счастье — это когда у человека есть собственная жизнь, а не попытки управлять чужой.
Свадьба Вероники состоялась без них. Она не пригласила. Сергей расстроился, но Наталья была даже рада — значит, золовка действительно нашла себе новое занятие.
Прошло полгода. Они выплатили кредит досрочно, съездили на море, Артем поступил в музыкальную школу. Жизнь стала спокойной, размеренной.
А потом Вероника позвонила.
— Серега, — голос был усталый, — можно к вам прийти? Поговорить надо.
Она пришла одна, без Михаила Петровича. Выглядела неважно — осунувшаяся, с кругами под глазами.
— Мы разводимся, — сказала она без предисловий. — Не сложилось.
— Что случилось? — спросил Сергей Николаевич.
— Да ничего особенного. Просто… — Вероника замолчала, потом добавила: — Он сказал, что я слишком много лезу в воспитание его детей.
Наталья и Сергей переглянулись.
— Вера, — осторожно сказала Наталья, — а может, он был прав?
Вероника посмотрела на нее долгим взглядом.
— Знаешь что? Может быть. Может, я действительно не умею жить своей жизнью. — Она вздохнула. — Всегда кому-то советы даю, за кем-то ухаживаю. А сама…
— Сама?
— Сама боюсь остаться одна. Вот и лезу к людям, думаю, что помогаю. А на самом деле мешаю.
Повисло молчание. Потом Вероника встала.
— Извините меня. За все. Я действительно не понимала, что творю.
— Вера, — Сергей Николаевич поднялся. — Ты моя сестра. Всегда будешь. Просто давай… по-другому.
— По-другому?
— Без советов. Без планов за нас. Просто как родные люди, которые рады видеть друг друга.
Она кивнула, обняла его.
— Попробую.
Прошел год. Вероника приходила в гости — но теперь она спрашивала разрешения. Не давала советов, не критиковала. Рассказывала о работе, о новых увлечениях, о поездках.
Однажды Наталья спросила ее:
— Не скучно тебе без семьи?
— А знаешь, — улыбнулась Вероника, — я поняла одну вещь. Семья — это не обязательно муж и дети. Это люди, которые принимают тебя такой, какая ты есть. И которых ты не пытаешься переделать.
— И мы такие люди?
— Теперь да. Наконец-то.
Наталья поняла: иногда, чтобы стать семьей, нужно сначала научиться быть чужими. Установить границы. А потом — осторожно, с уважением — впустить друг друга в свою жизнь.
