— Мам, пятнадцатое-то уже было!
— Подожди еще пару дней, Боренька!
— Ты давай, поторопись, а то твой все узнает!
Этот разговор Михаил Аркадьевич услышал случайно: он стоял у зеркала в коридоре, а жена с пасынком разговаривали на кухне.
Вроде, ничего особенного: обычная бытовая беседа мамы с сыном, как часто происходит в семьях.
Мужчина не прислушивался: ему было не до этого.
Разговор быстро забылся: все мысли Михаила были заняты предстоящим квартальным и годовым отчетом.
Близился любимый всеми праздник – Новый год, и начальство требовало подводить итоги.
Эту бумажную, как говорили раньше, волокиту никто не отменял: только теперь все нужно было предоставлять в электронном виде.
Разговор вспомнился во время обеда: мужчина ходил обедать в кафе. Деньги позволяли, да и не царское это дело возиться с судками.
А он, все же, был каким-никаким начальником. Правда, всего лишь — местечкового уровня, но все-таки. Руководитель отдела — тоже не хухры-мухры.
Миша доедал втрое, когда за соседним столиком кто-то произнес:
— Пятнадцатое-то уже было! Ты когда деньги отдашь? Мне же еще своим подарки покупать! Я, ведь, тоже не монетный двор и денег не печатаю! Так что, поторопись, брат..ан!
И мужчину внезапно озарило: ему вспомнился, слово в слово, утренний разговор. Так бывает очень часто: сначала ты, занятый другими мыслями, пропускаешь услышанное мимо ушей. А мозг сам решает, когда тебе стоит обратить на это внимание, и подсовывает это в нужный момент.
И вот теперь, когда отчет уже сдвинулся с места и подчиненные закопошились, мозг Михаила решил, что можно обратить внимание и на второстепенные вещи.
Мужчине стало ясно, что утром речь шла тоже о деньгах. Но о каких? И о чем должен был догадаться «твой»: так, видимо, Борька назвал его — своего отчима, второго маминого мужа.
А еще вспомнилось, что когда он вошел в кухню, жена бросила на него испуганный взгляд, что можно было трактовать однозначно: слышал муж или не слышал?
И облегченно вздохнула, когда он весело поздоровался:
— С добрым утром, семья!
Так что же это было?
Для обоих это оказался второй брак: мужчина взял «разведенку с прицепом». В первом детей у Михаила Аркадьевича не случилось.
Они прожили уже семь лет, когда он поймал первую жену на из.мене. Все шло по классике жанра: забытый телефон и пришедшее на него СМС фривольного содержания. А там — всякие-разные словечки…
И счастливая семейная жизнь моментально закончилась. Их развели быстро: детей у пары не было, квартира принадлежала мужу.
Жена цеплялась за состоятельного Михаила руками и ногами, крича обычные вещи: «Ты все не так понял! И — он сам пришел!»
Ей очень не хотелось терять доброго, немелочного и небедного Мишаню. Который ничего не жалел для своей лапочки.
А налево ее потянуло со скуки: женщина не работала и занималась только домашним хозяйством. Ну и заскучала.
Ведь у всех проблем одно начало: сидела женщина, скучала… Не зря даже стих по этому поводу сочинили.
Но ничего у нее не вышло: муж не простил. Как, впрочем, сделали бы многие другие мужья: ходить с рогами противно и брезгливо.
После развода Михаил не думал о серьезных отношениях лет пять, ограничиваясь случайными встречами, пока не встретил Нину.
Симпатичная, скромная женщина оказалась «подругой по несчастью»: она тоже развелась из-за из.мены мужа.
Они познакомились в том самом кафе, куда он ходил обедать, а она случайно забежала перекусить.
Почему-то в этот день в кафе собралось много народа, и они оказались за одним столиком.
И, естественно, разговорились и договорились встретиться. И уже через пару месяцев женщина получила предложение переехать с сыном в холостяцкую двушку.
А вскоре они узаконили свои отношения: У Михаила Аркадьевича относительно мамы с сыном были серьезные намерения.
Потому что Борька оказался в семье единственным ребенком: Нине тоже не удалось забеременеть от Михаила — видимо, дело было в нем самом.
Но это никого не огорчило: им хватало и Борьки. Поэтому никто никого не посылал обследоваться и не предлагал ЭКО — все просто жили.
Мальчику на момент их бракосочетания исполнилось девять. Это был совершенно нормальный пацан, хорошо принявший мужа мамы.
Михаил тоже привязался к пасынку и даже брал его с собой на рыбалку. То есть вел себя так, как вел бы себя любящий биологический отец: назидательные разговоры с подрастающим парнишкой, покупка игрушек и модных гаджетов.
Он даже хотел усыновить мальчика официально, но, почему-то, передумал. А на этом Нина и не настаивала.
Ни на жену, ни на сына Михаил Аркадьевич денег не жалел: да, мужчина стал считать Борю своим сыном. Хотя тот продолжал называть его дядей Мишей.
Но другого немелочный Михаил и не требовал: ему было достаточно хорошего к себе отношения. А оно, несомненно, в их семье присутствовало.
И у них все было хорошо: в любви и согласии прошло уже пять лет. Недавно они отметили эту торжественную дату: она совпала с сорокалетием Михаила.
И все было бы хорошо и дальше, если бы не случайно подслушанный разговор, посеявший в душе мужчины смутные сомнения. Которые стали делать то, что должны: постоянно терзать…
Михаил Аркадьевич был мужиком конкретным, не привыкшим ходить вокруг да около. И хотел спросить в лоб: об чем толчок? Это было его любимое выражение: дескать, о чем изволите толковать, мои дорогие домочадцы?
Но что-то его остановило от такого прямого шага. И мужчина стал присматриваться.
И выяснил, что в отношениях мамы с подросшим сынулей стало просматриваться некое подобострастие, что ли. И исходило оно вовсе не от четырнадцатилетнего Бориса, как можно было подумать вначале, а от жены Нины.
Вот если бы Борька подлизывался и угождал маме в надежде на плюшки и бонусы с ее стороны, это еще можно было понять: своих-то денег у подростка не было!
Но тут угождала мама, а пасынок не угождал, а требовал! Причем, требовал именно пятнадцатого числа: видимо, в эту дату происходило нечто вроде постоянных отчислений, о чем любящий муж и добрый отчим не догадывался.
Денег в семье хватало. Если мальчику не хватало, он всегда просил у дяди Миши — мама зарабатывала только себе «на булавки»! — и тот никогда не отказывал. А Борька был достаточно разумным и деньги на ерунду не тратил. Но тут пасынок обращался именно к маме.
Михаил был мужчиной умным — на руководство отделом в крупной компании абы кого не поставят — и понял, что от него что-то скрывают.
Конечно, кто-то скажет: видимо, мужику заняться нечем — цепляется к какой-то ерунде! Мало ли, какие секреты могут быть у мамы с сыном!
Может, у него девочка появилась — на подарок просит! Ведь мама-то ему гораздо ближе, чем отчим. Как ни верти, он же — чужой дядька. Да, просто денежный мешок на ножках…
Разговор не повторился — видимо, Боря получил то, что хотел.
Ближе к средине января Михаил стал тщательнее присматриваться к Нине с сыном: близилось пятнадцатое число.
И заметил в их общении что-то новое: странные взгляды, которые сын бросал на мать, и некоторую нервозность с ее стороны. Через пару дней, вроде, все утряслось.
И тогда Михаил решил пойти «ва-банк» и немного сблефовать. Но для этого нужно было подождать еще месяц.
Наступило четырнадцатое февраля — семья ужинала. Все происходило, как обычно: замечательные говяжьи котлетки, картофельное пюре, чай с шарлоткой — м-м-м, вкуснотища!
И вдруг, когда ничего не предвещало, Михаил произнес:
— Завтра — пятнадцатое! Ничего не хотите мне рассказать?
Борька, повествующий о какой-то школьной ерунде, замолчал, а жена дернулась. Да, реально дернулась. А потом начала:
— А откуда…
— Откуда я обо всем знаю? — как ни в чем ни бывало продолжил муж: — Миша отличался умом и сообразительностью и решил ориентироваться по ситуации. — Так получилось! И не стыдно вам?
Нет, ничего, конечно же, он не знал! Даже не догадывался. Просто решил начать разговор в таком ключе: ведь всегда можно все обратить в шутку!
— Ну, так что — я жду! — продолжил мужчина.
— Но раз ты все знаешь, тогда обойдемся без выяснений! — тихо сказала побледневшая Нина. — Прими все, как факт!
Принять, как факт? Чего принять-то, Нинуля? Ты, хотя бы, намекни, а я уж сориентируюсь! Но нужно было «играть» дальше…
— Принять? А как ты это себе представляешь? — продолжил Михаил, совершенно не догадываясь о чем же идет речь.
— Я себе это представляю плохо, — сказала жена. — Поэтому, думаю, что ты на это не согласишься и сразу предлагаю развестись.
— Развестись? — изумленно спросил муж.
— Ну, да: из.мену же ты не простишь…
— Какую еще из.мену? — удивился Михаил.
— Мою из.мену! Я тебе из.менила, Миша! А Борька нас застукал — помнишь, ты уезжал в командировку?
И я ему платила за молчание: да, пятнадцатого числа — у меня тогда зарплата. Это было всего один раз, но было.
Ну, да что я тебе объясняю — ты же все знаешь!
И тут Нина увидела вытянувшееся лицо мужа и поняла, что сболтнула лишнее: ничего-то он не знал! А она, д..ра, все вывалила…
Все трое молча сидели за столом: опять Михаил наступил на те же грабли! Да что же у него за судьбинушка-то такая?
Но тут все было гораздо хуже: тут под..лой оказалась не только жена, но и так называемый сынок. А он-то, наивняк, расшаркивался перед ними…
Первым не выдержал Михаил: он ушел пройтись — мужчине нужно было подумать.
А мама с сыном начали ругаться, обвиняя в произошедшем друг друга: каждый считал виноватым другого.
— Не надо было тащить мужиков в дом! — орал Борька.
— А не …ена было прогуливать школу! — не уступала мама. — А еще и деньги за это требовать!
Нина запоздало поняла, что все предположения мужа строились только на случайно услышанном им тогда разговоре…
А Михаил шел и думал, что никогда не чувствовал себя таким оплеванным. Даже когда генеральный при всех упрекнул его в некомпетентности, ему было не так обидно: что взять с совершенно чужого ему человека!
Тут же оплеуха на оба уха была получена от двух самых родных для него людей. Чего же тогда ждать от остальных?
Вернувшийся домой через два часа мужчина застал плачущую жену и надутого пасынка: к консенсусу они так и не пришли! Но ему уже это было безразлично: Михаил решил разводиться.
— Может, поговорим? — предложила всхлипывающая Нина.
— Уже поговорили, вроде! Да и о чем? — ответил муж. — Что еще ты можешь мне сказать? Что я не все так понял? Тебе-то что не хватало, Нина? Тоже скучно стало?
— Да! — запальчиво произнесла жена. — Ты все время на работе, я работаю по полдня, а Борька вырос!
— Ну, ничего: развод, думаю, тебя развеселит! — пообещал Миша.
— Ты меня теперь бросишь? — упавшим голосом спросила женщина.
— А как ты хотела?
Она хотела не так! Если узнал, пусть, хотя бы, простит!
Но Михаил не простил и подал на развод — ему опять стало брезгливо и противно: да что же за б…бы-то пошли такие?
Нина тоже цеплялась за него руками и ногами: перспектива у нее вырисовывалась т..ух.лая.
И Борька тоже явно заскучал: добрый отчим закрывал все его потребности и даже больше. А с мама..шкой не шибко разгуляешься: она даже на хорошую еду не заработает!
Их развели, и сын с мамой съехали на съем: к своему возрасту собственной квартиры у них не оказалось. Да, как -то так.
Михаил не был вписан отцом в свидетельстве о рождении пасынка, и алименты ему не грозили. Но мужчина сам стал ежемесячно отчислять тридцать тысяч Нине на карту.
Положения это не спасло: ведь раньше, при жизни с ним, они тратили гораздо больше…
Вот и все.
А вы, дорогие дамы, занимайте себя чем-нибудь, что ли! Ведь из-за отк…ровенной глу..пости разрушились судьбы многих людей. А глу..пости не стоит делать даже от скуки. Согласны?
