Возле контейнеров для мусора стояла картонная коробка. Промокшая, со следами грязи по краям. А рядом с ней лежала собака.
Огромный пёс растянулся на холодном асфальте, положив массивную голову на передние лапы. Тёмно-коричневая шерсть висела клочьями, на правом боку виднелась незажившая царапина. Костлявые бёдра торчали под кожей. Взгляд был мутным, но внимательным.
Полосатая кошка из ближайшего магазина попыталась подойти к коробке. Пёс медленно приподнял голову – каждое движение давалось ему с трудом. Не лаял, не рычал. Просто взглянул – и кошка поспешно ретировалась за мусорный бак.
Прохожие торопились мимо. Вера Николаевна заприметила этого пса ещё утром.
Вечером она вышла из больницы на час раньше обычного. Что-то в этой собачьей преданности трогало до глубины души.
Она замерла в нескольких метрах от животного.
– Ну здравствуй, сторож. Дежуришь?
Пёс медленно поднял морду.
– Что же ты так упорно стережешь? – Вера сделала осторожный шаг, доставая из пакета купленные по дороге сосиски. – Давай так: ты покушаешь, а я одним глазком взгляну?
Собака с огромным усилием поднялась на лапы. Слегка пошатнулась, но удержала равновесие – и заслонила собой коробку. Не скалилась, не угрожала. Просто закрыла доступ своим телом.
«Господи, – пронеслось в голове у Веры, – да он же еле жив».
Из коробки послышался какой-то звук. Тихий, едва уловимый.
– Там у тебя кто-то есть? – она медленно присела, стараясь не пугать животное резкими движениями.
Пёс не отводил от неё настороженного взгляда.
– Слушай меня, дружище. Если там действительно живое существо, я должна проверить.
Она аккуратно положила на асфальт пакет с сосисками. Пёс принюхался, но с места не сдвинулся. Голод, похоже, отступил перед чем-то более важным.
– Хорошо. Я вернусь через час.
Вера почти бежала по заснеженной улице, прижимая к груди наспех собранную сумку. Чистая тряпка, карманный фонарик. И – на всякий случай – резиновые перчатки с дезинфицирующим гелем. Годы больничной практики приучили готовиться к любым неожиданностям.
Пёс оставался на том же месте. Казалось, он вообще не шелохнулся с момента её ухода.
– Я вернулась. Попробуй поесть.
Она налила в пластиковую крышку немного тёплого молока и поставила перед собакой. Животное смотрело, не отводя глаз. Затем неспешно, словно каждое движение отдавалось болью, склонило голову и стало лакать. Жадно. Будто не ело несколько дней подряд.
«Несчастный, да он же совсем изголодался.»
Воспользовавшись паузой, Вера осторожно подползла к коробке. Внутрь заглядывать не стала – просто устроилась рядом. Пёс поднял морду, но не двинулся с места. Казалось, молоко придало ему сил – во взгляде появилось нечто вроде благодарности.
– Разрешишь? – она кивнула в сторону коробки.
Пёс молчал. Или сил на протест не хватало.
Вера зажгла фонарик и заглянула в коробку. Сначала разглядела старое, изношенное одеяло. Потом – что-то, укутанное в детскую куртку, явно не по размеру содержимому. И тут она снова услышала тот самый звук – теперь уже ясно.
Душа сжалась. Она бережно отвернула край куртки.
– Не может быть.
В коробке, сжавшись в комочек, лежал малюсенький котёнок. Дымчатый, с белыми пятнышками на груди, размером с её кулак. Глазки ещё не открыл – совсем крохотный. И он дышал.
– Как же это понимать? – прошептала Вера, переводя взгляд на пса.
И тогда её озарило. Этот пёс не просто лежал у коробки. Он её стерёг. Сторожил котёнка! Собака охраняла кошачьего детёныша – создание, которое по всем природным законам должно было быть для неё чужим. Или даже добычей. Но никак не тем, кого следует оберегать.
– Вот ты каким оказался. – Глаза её увлажнились.
Пёс, покачиваясь, подполз ближе и устроился рядом с её ногами, положив тяжёлую голову на край коробки. Словно сообщал: «Теперь ты в курсе. Помоги».
Вера достала мобильный, руки тряслись:
– Алло, Инна Петровна? Это Вера из третьего отделения. Да, понимаю, что суббота. Помнишь, ты как-то давала контакт ветеринара, который твоего Барсика лечил? Мне очень нужен его телефон. Это важно.
Пока она разговаривала, поднялся ветер. Начал моросить дождь. Вера, не раздумывая, сняла свою кофту и накрыла ею коробку.
– Не переживай, крошка, – тихо сказала она, сама не зная, к кому обращается – к собаке или к котёнку.
Она набрала полученный номер.
– Добрый вечер! Меня зовут Вера, мне передала ваш номер Инна Петровна. Да, у меня чрезвычайная ситуация. Бездомная собака, сильно истощена, травма на боку. И крошечный котёнок, новорождённый. Не знаю, как долго они так живут. Да, могу сфотографировать. Простите? Нет, вы не поняли! – голос её дрожал. – Собака защищает котёнка! Понимаете? Она сама едва держится, а бережёт чужого малыша.
В трубке повисла тишина. Затем мужской голос проговорил:
– Скажите адрес. Приеду через полчаса.
Ожидание тянулось бесконечно. Дождик усиливался. Вера сидела рядом с коробкой.
Пёс дремал, прислонившись к её колену. Доверился полностью.
Ветеринарная лечебница встретила их стерильной белизной и запахом медикаментов. Вера почувствовала себя в родной стихии – больничная обстановка была привычной.
Доктор, Андрей Викторович (представились ещё в машине), аккуратно взял коробку с котёнком.
– Давайте начну с малыша.
Он деликатно достал крохотный комочек из куртки и поместил на смотровой стол. Котёнок выглядел таким хрупким под яркими лампами.
– Хм. Неделя от роду, максимум. – Ветеринар умело обследовал животное, проверяя рефлексы и прослушивая миниатюрное сердечко. – Обезвожен, но в принципе. Этому крохе невероятно повезло.
– Повезло? – переспросила Вера, наблюдая за псом, который, несмотря на слабость, не спускал глаз с котёнка.
– Иначе не скажешь. Без матери, на морозе. Знаете ли, новорождённые котята не могут даже самостоятельно справлять нужду. Им требуется стимуляция, которую обычно выполняет мать, вылизывая их.
Он бережно поместил котёнка в специальный инкубатор с обогревом и обратился к псу:
– Теперь наш защитник. Поможете?
Следующие полтора часа пронеслись как в тумане. Осмотр. Капельница. Обработка раны. Инъекция антибиотика. Удаление свалявшейся шерсти вокруг повреждённого места.
– Застарелый перелом, – пробормотал Андрей Викторович, изучая рентгеновский снимок. – Неправильно срастался. И возраст солидный. Ему под десять лет. Для дворовой собаки это уже преклонные годы.
Пёс покорно лежал на столе, позволяя незнакомым людям делать с ним необходимое. Только когда его перекладывали, он почти незаметно поворачивал голову к инкубатору с котёнком – словно убеждался, что всё в порядке.
– И каков прогноз? – спросила Вера, когда основные манипуляции завершились.
Выражение лица ветеринара стало мрачным.
– Скажу прямо. Собака в критическом состоянии. Истощение, обезвоживание, анемия, воспалительный процесс. Он слишком долго был на грани. – Андрей Викторович помолчал. – Такие животные редко выкарабкиваются. Понимаете, о чём я?
Вера кивнула. Она понимала. Годы работы в хирургии научили её улавливать этот тон – когда врач готовит к неизбежному.
– И ещё одно обстоятельство, – Ветеринар указал на экран УЗИ. – Вот здесь, видите? Новообразование в брюшине.
– Онкология? – тихо уточнила Вера.
– Очень вероятно.
Она закрыла глаза.
– Я забираю их домой. Обоих.
– Что? – Ветеринар удивлённо посмотрел на неё. – Но котёнку требуется специальный уход. Кормление каждые полтора часа, Обязательно купить специальную смесь для котят. А собаке… Ей нужны медикаменты, процедуры, возможно, хирургическое вмешательство.
– Я хирургическая сестра, – просто ответила Вера, и в этот момент она снова почувствовала себя молодой выпускницей медучилища, полной энтузиазма и веры в то, что может спасти всех и каждого. – Я справлюсь.
– А как отнесётся ваша семья?
Она грустно улыбнулась:
– Моя семья – это я и кот Персик. Персик переживёт. – Она посмотрела на пса. – Он заработал право дожить свой век не на улице.
Андрей Викторович покачал головой, но в его взгляде читалось восхищение.
– Хорошо. Я составлю подробные рекомендации. И вот что, – он понизил голос, – сообщите, где именно вы их обнаружили. Я свяжусь с приютом, они проверят базу потерянных животных. Может, его разыскивают?
Вера согласилась, но интуиция подсказывала – не разыскивают. Этот пес давно никому не был нужен.
Кроме крошечного беспризорного котёнка.
А теперь ещё и кроме неё.
– Старик! Старик, гляди, что тебе принесла!
Так теперь величали пса жильцы дома – за седину и степенную рассудительность во взгляде. Прошло три месяца с того дождливого вечера у помойки. Три месяца, наполненных капельницами, инъекциями, маленькими победами и долгими беседами в ночной тишине.
Вера поставила на линолеум миску с тушёной говядиной. Пёс, слегка прихрамывая, но уже намного бодрее, приблизился к еде, обнюхал её и признательно лизнул женщину в ладонь.
– Только взгляни на себя, – улыбнулась она, потрепав его по уху. – Кто бы подумал, да?
И в самом деле – собаку было не узнать. Шерсть, теперь вычесанная и блестящая, сильно погустела, в ней проступили золотистые переливы, скрытые прежде под грязью. Глаза прояснились, а рёбра перестали выпирать так пугающе. Хромота сохранилась – старый перелом исправить было невозможно – но теперь он даже мог иногда играть с мячом, который Вера брала на прогулку.
– Доктор глазам не верит, – она присела рядом с псом. – Говорит, таких чудесных выздоровлений не бывает. Опухоль рассасывается сама по себе! Он утверждает, что это редкость, но возможно.
В кухню вскочил Солнышко – так окрестили котёнка, который за это время превратился в игривого, здорового малыша с золотистыми глазами и белоснежным «галстучком» на шее.
Старик только проворчал – по-стариковски снисходительно. Солнышко был для него смыслом существования. Они спали вместе, ели вместе, и пёс целыми часами мог смотреть, как котёнок гоняется за бумажным бантиком или нападает на свой хвост.
Персик – кот Веры – поначалу шипел и возмущался против новых жильцов. Теперь же благосклонно наблюдал за их играми с высоты шкафа, изредка спускаясь, чтобы умыть «подкидышу» мордочку.
Вера с умилением наблюдала за своими питомцами. Солнышко устроился, свернувшись калачиком, между лапами старого пса, а тот аккуратно вылизывал его шёрстку, не пропуская ни миллиметра.
– Знаешь, – Вера погладила пса по голове, – так и не выяснила, кем ты был в прошлой жизни. Бродячим? Чьим-то любимцем, заблудившимся в большом городе? Охранником с какой-нибудь стройплощадки?
Старик посмотрел на неё умиротворённым, мудрым взглядом.
– Но я точно знаю, кто ты теперь, – голос её дрогнул. – Ты настоящий герой. В мире, где люди равнодушно проходят мимо чужих страданий, ты, голодный и больной, не бросил того, кто нуждался в защите. Не предал.
Она стёрла непрошенную слезу и тихо засмеялась. Сорок два года в медицине, всякого насмотрелась, а тут – разнежилась из-за собаки с котёнком.
Хотя не только из-за них. Из-за себя тоже – той искренней, которую она почти потеряла под грузом ночных смен, дежурств и одиночества.
За окном кружились снежинки – первые в этой зиме. Солнышко сладко спал, Старик устало зажмурился.
Порой именно самые беззащитные оказываются самыми стойкими. И самыми преданными.
