— Проваливай к своей маме! — Нечего тут под ногами путаться!
Оксана замерла у холодильника, сжимая в руках пакет с продуктами. Ей казалось, что ещё секунду назад всё было нормально. Она просто принесла курицу для воскресного обеда, а теперь свекровь стояла посреди кухни, красная от злости, и тыкала в неё пальцем.
— Я что-то не так сделала? — осторожно спросила Оксана.
— Не так? — свекровь усмехнулась. — Да ты вообще ничего не делаешь! Сидишь на шее у моего сына, а я тут за вами убирай, готовь, стирай!
Оксана поставила пакет на стол и глубоко вздохнула. Вот опять. Уже третий раз за неделю. То борщ не так сварила, то бельё не так развесила, а теперь вообще неизвестно в чём провинилась.
— Светлана Борисовна, я только что с работы пришла. Хотела курицу запечь к ужину…
— К ужину! — перебила свекровь. — А кто завтрак готовил? А кто посуду мыл? Я! Всегда я! А ты, видите ли, с работы пришла!
Оксана прикусила губу. Спорить бесполезно. Свекровь живёт с ними уже полгода, и каждый день превращается в ад. Сначала она переехала «на недельку», пока в её квартире делали ремонт. Потом ремонт затянулся. Потом оказалось, что квартиру она вообще сдала каким-то студентам, а деньги отдала младшему сыну на машину.
— Слушай, мать, чего орёшь-то? — в кухню вошёл Андрей, муж Оксаны. Он явно только что проснулся — волосы торчали во все стороны, на футболке красовалось жирное пятно.
— Андрюша, сыночек! — тон свекрови мгновенно изменился. — Да я просто объясняю твоей жене, что в этом доме принято уважать старших. А она тут развелась, понимаешь, со своими курами!
— Какими курами? — Андрей почесал затылок. — Оксань, ты чего купила?
— Курицу, — тихо ответила Оксана. — Думала, запечём с картошкой.
— Ага, запечёте! — свекровь схватила пакет и вытащила курицу. — А кто духовку мыть будет? Опять я! Потому что эта, — она ткнула пальцем в Оксану, — ничего делать не умеет!
— Мам, ну хватит уже, — Андрей зевнул. — Чего ты к ней прицепилась?
— Прицепилась? Я?! — голос свекрови взлетел на октаву выше. — Да я тут, между прочим, всё делаю! А ваша драгоценная Оксаночка только и умеет, что носом воротить! То ей это не нравится, то то!
Оксана молчала. Говорить что-то было бесполезно. Андрей всё равно встанет на сторону матери. Как всегда. Так было, когда свекровь выбросила все Оксанины цветы на балконе, потому что «пыль разводят». Так было, когда свекровь без спроса раздала половину Оксаниной одежды соседке, потому что «всё равно не носишь». И так будет сейчас.
— Ладно, мам, успокойся, — Андрей подошёл к холодильнику и достал бутылку пива. — Оксана приготовит. Правда же, Оксань?
— Конечно, — Оксана взяла курицу и понесла к мойке. Руки дрожали, хотелось разреветься прямо здесь, но она сдержалась.
— Вот видишь, Андрюша, — свекровь победно улыбнулась. — А то распустилась совсем. Думает, раз замуж выскочила, так теперь ей все должны. Нет уж, дорогая, не выйдет. Это мой дом, и порядки здесь мои.
— Твой дом? — Оксана обернулась. — Извините, но это наша с Андреем квартира. Мы её купили в ипотеку, которую до сих пор выплачиваем.
— Ах, так! — свекровь всплеснула руками. — Теперь ещё и дерзить начала! Андрей, ты слышишь, как она со мной разговаривает?!
— Оксань, ну не надо, — Андрей открыл пиво и сделал большой глоток. — Мать в возрасте, у неё нервы.
— У неё нервы? — Оксана почувствовала, как внутри что-то оборвалось. — А у меня что, нет? Я каждый день встаю в шесть утра, чтобы успеть на работу. Потом весь день на ногах, потом домой, готовлю, убираюсь. И всё это время твоя мать сидит на диване, смотрит сериалы и критикует каждый мой шаг!
— Ты что себе позволяешь?! — свекровь шагнула к ней. — Да как ты смеешь!
— Смею, — Оксана выпрямилась. Голос дрожал, но она продолжала. — Потому что устала молчать. Устала терпеть. Устала жить в собственной квартире как прислуга!
— Андрей! — завизжала свекровь. — Ты слышишь?! Выгони её! Немедленно выгони!
Андрей поставил бутылку на стол и тяжело вздохнул.
— Оксань, ну чего ты разошлась-то? Мать переживает, вот и…
— Переживает? — Оксана рассмеялась. Смех получился истеричным. — За что? За то, что я осмелилась купить курицу?
— Не передёргивай, — Андрей почесал подбородок. — Просто мать привыкла по-другому. Ей нужно время.
— Полгода мало?
— Оксана, хватит, — он повысил голос. — Не выношу мне мозг. И так голова болит.
Свекровь торжествующе улыбнулась и скрестила руки на груди.
— Вот видишь, неблагодарная. А я тебе что говорила? Проваливай к своей маме, если тебе тут не нравится. Мой сын прекрасно без тебя проживёт!
Оксана посмотрела на мужа. Он отвернулся к окну, допивая пиво. Не собирался ничего говорить. Не собирался защищать. Как всегда.
— Знаешь что, — Оксана сняла фартук и бросила его на стол. — Может, и правда провалю.
— Ты чего серьёзно? — Андрей обернулся, но в голосе не было тревоги. Скорее раздражение.
— Абсолютно серьёзно, — Оксана пошла в комнату.
Свекровь фыркнула и уселась за стол, победно разглядывая ногти. А ведь когда-то всё было по-другому. Оксана вспомнила, как три года назад Светлана Борисовна встретила их на пороге с пирогами и слезами счастья. «Наконец-то мой мальчик нашёл достойную!», тогда говорила она, обнимая Оксану.
— Мать, может, хватит? — донеслось из кухни. — Совсем девку достала.
— Я достала?! Андрюша, ты что, забыл, как я тебя растила одна? Без отца? Как в три работы вкалывала, чтобы ты на ногах стоял?
Оксана тихо прикрыла дверь в спальню. Вот оно. Коронная фраза свекрови, которую та выдавала при каждом удобном случае. «Растила одна», «без отца», «в три работы». Как будто это давало право контролировать жизнь взрослого сына и превращать жизнь его жены в кошмар.
Она достала с антресолей старую спортивную сумку и начала складывать вещи. Руки двигались автоматически, а в голове проносились картинки последних месяцев.
Свекровь появилась в феврале. «Сыночек, у меня трубу прорвало, можно к вам на недельку?» Оксана тогда даже обрадовалась. Думала, наконец-то сблизятся, станут семьёй. Готовила любимые блюда Светланы Борисовны, старалась угодить.
— Слушай, а может, не надо? — Андрей вошёл в комнату и прислонился к косяку. — Ну, поругались и поругались. С кем не бывает?
— Это не ссора, Андрей, — Оксана сложила в сумку свитер. — Это шестой месяц издевательств. Твоя мать превратила наш дом в филиал ада.
— Ты преувеличиваешь. Мать просто… ну, характер такой. Привыкай.
— Привыкай? — Оксана обернулась. — К тому, что меня называют прислугой? К тому, что она выбрасывает мои вещи? К тому, что постоянно внушает тебе, какая я плохая жена?
Андрей почесал затылок. Это его коронный жест, когда он не знал, что сказать. Оксана раньше находила это милым. Сейчас просто бесило.
— Ну, мать старая, ей одиноко. Что я должен был сделать? Выгнать родную мать на улицу?
— Можно было поставить границы, — Оксана застегнула сумку. — Можно было объяснить, что это наша квартира, наши правила. Можно было хоть раз встать на мою сторону.
— Я всегда на твоей стороне!
— Да? — она усмехнулась. — Вот только что ты велел мне не выносить тебе мозг. Это и есть моя сторона?
Из кухни донёсся голос свекрови:
— Андрюша! Иди сюда! Покажу тебе, что эта твоя жена в холодильнике натворила! Всё молоко прокисло, потому что кто-то не умеет дверь закрывать!
Андрей виновато посмотрел на Оксану и развёл руками.
— Видишь? Сейчас опять начнётся, — он пошёл в кухню. — Мам, щас, иду!
Оксана взяла сумку и телефон. В последний раз оглядела комнату. Тумбочка, на которой стояла их свадебная фотография. Шкаф с вещами Андрея, которые она гладила каждое воскресенье. Кровать, на которой они строили планы на будущее.
Она набрала номер матери.
— Мам? Можно я к тебе приеду? Ненадолго.
— Что случилось? — голос матери сразу напрягся.
— Потом объясню. Просто… нужно побыть у тебя. Можно?
— Конечно, доченька. Приезжай.
Оксана вышла в коридор. Из кухни доносились голоса — свекровь что-то возмущённо объясняла Андрею, тот мямлил что-то невнятное.
Она надела куртку, взяла ключи. И остановилась.
А что дальше?
— Оксана Сергеевна! — в дверь позвонили. — Откройте, пожалуйста!
Оксана замерла с сумкой в руках. Это была соседка сверху, Тамара Петровна. Пожилая женщина, с которой они иногда здоровались на лестнице.
— Секундочку, — Оксана открыла дверь.
— Ой, девонька, извините, что беспокою, — Тамара Петровна тяжело дышала, будто пробежала марафон. — У вас свекровь дома? Светлана Борисовна?
— Да, а что случилось?
— Так это же… — соседка замялась. — В общем, она вчера у меня заняла пять тысяч. Сказала, на лекарства нужно срочно. А сегодня я её вижу в магазине, она там шубу меряет! Дублёнку такую, блестящую!
Оксана опешила.
— Какие пять тысяч?
— Ну вот! — свекровь вылетела из кухни. — Тамара, ты чего сплетни разносишь?! Я же сказала, верну через неделю!
— Светлана Борисовна, так вы же на лекарства просили! А шуба-то зачем?
— А тебе-то какое дело?! — свекровь покраснела. — Может, я себе подарок решила сделать! Всю жизнь в обносках ходила, пора и о себе подумать!
Тамара Петровна растерянно посмотрела на Оксану.
— Простите, я не хотела ссору устраивать. Просто деньги нужны, понимаете? У меня внук в больнице, операцию делают…
— Вот ещё! — свекровь махнула рукой. — Всем внуки в больнице! Андрей! Иди сюда!
Андрей вышел из кухни с бутербродом.
— Чего опять?
— Сынок, дай мне пять тысяч. Срочно нужно.
— Мам, у меня нет пяти тысяч, — он жевал бутерброд. — До зарплаты ещё неделя.
— А у Оксаны есть! — свекровь ткнула пальцем в невестку. — У неё всегда деньги водятся! Небось на свои шмотки откладывает!
— У меня нет, — Оксана сжала ручку сумки. — Мы только что ипотеку оплатили и коммуналку.
— Врёшь! — свекровь шагнула к ней. — Я вчера твою сумочку видела, там пачка была!
— Вы лазили в моей сумке?!
— А что такого? Я думала, конфетку взять!
— Конфетку?! — Оксана почувствовала, как закипает. — Вы шарите по моим вещам, берёте чужие деньги, врёте соседям!
— Ах ты, змея! — свекровь замахнулась, но Андрей перехватил её руку.
— Мам, спокойно!
— Да как я могу быть спокойной?! — свекровь начала всхлипывать. — Она меня оскорбляет! Андрюша, ты слышишь?! Она меня обвиняет!
— Оксань, ну ты чего? — Андрей беспомощно посмотрел на жену. — Мать расстроилась просто.
— Расстроилась? — Оксана не верила своим ушам. — Твоя мать обманула соседку, потратила чужие деньги, лазила в моей сумке, и она расстроилась?!
Тамара Петровна осторожно попятилась к двери.
— Я, пожалуй, пойду. Простите…
— Стойте! — Оксана достала кошелёк. — Вот, возьмите. Это всё, что у меня есть. Три тысячи восемьсот.
— Доченька, спасибо, — соседка взяла деньги дрожащими руками. — Я верну обязательно.
— Не нужно, — Оксана устало махнула рукой. — Главное, чтобы внуку помогли.
Когда дверь за Тамарой Петровной закрылась, повисла тишина. Свекровь всхлипывала, утирая несуществующие слёзы. Андрей жевал бутерброд, глядя в пол.
— Светлана Борисовна, — Оксана взяла сумку. — Я ухожу. И знаете что? Можете забрать эту квартиру. Пусть Андрей оформит её на вас. Живите здесь, командуйте. А я свободна.
— Оксань, погоди, — Андрей наконец проглотил еду. — Ты куда?
— К маме. Подальше от этого цирка.
— Но мы же… у нас ипотека! Как ты бросишь?!
— Точно так же, как ты бросил меня, когда твоя мать устраивала скандалы, — Оксана открыла дверь. — Очень просто.
— Уходи, уходи! — свекровь махнула рукой. — Ты ему всё равно не подходишь! Я ему другую найду, получше!
— Мам, заткнись! — Андрей неожиданно повысил голос.
Оксана замерла на пороге. Андрей никогда не повышал голос на мать. Никогда.
— Что ты сказал? — свекровь побледнела.
— Я сказал: заткнись! — он швырнул недоеденный бутерброд в раковину. — Сколько можно?! Ты действительно думаешь, что я не вижу, что творится?!
— Андрюша, сынок…
— Не сынок! — он схватился за голову. — Мать, ты совсем берега попутала? Деньги у соседки занимать, по чужим сумкам лазить?!
Оксана стояла в дверях, не в силах шевельнуться. Неужели? Неужели он наконец-то что-то понял?
— Андрей, я же не хотела… — свекровь попятилась к стене. — Я думала, это мелочь какая-то…
— Мелочь?! Пять тысяч — мелочь?! У бабки внук в больнице, а ты на шубу потратила?!
— Я имею право себе что-то купить! Всю жизнь на вас угробила!
— Тогда живи отдельно! — рявкнул Андрей. — Вот прямо сейчас собирайся и уезжай! Хватит!
Повисла звенящая тишина.
Свекровь схватилась за сердце и осела на пол.
— Ой, умираю… Сердце… Андрюша, скорую…
— Мам, прекрати театр, — Андрей устало потёр лицо. — Я знаю твои фокусы. Так ты всегда делала, когда я пытался с тобой спорить.
— Какой театр?! — свекровь всхлипнула громче. — У меня приступ! Настоящий! Оксана, вызови скорую! Хоть ты человек!
Оксана молча достала телефон и набрала 103. Пока она говорила с диспетчером, свекровь продолжала стонать, а Андрей стоял, скрестив руки на груди.
— Едут, — Оксана положила телефон в карман. — Двадцать минут.
— Спасибо, доченька, — свекровь протянула к ней руку. — Хоть кто-то меня пожалел. А сын родной… сын меня выгоняет…
— Мам, хватит, — Андрей присел на корточки рядом. — Я тебя не выгоняю. Я просто хочу, чтобы ты жила отдельно. У тебя есть квартира.
— Какая квартира?! Я же её сдала!
— Тогда забери обратно. Договор на год?
— На полгода, — свекровь отвела взгляд.
— Вот видишь. Полгода уже прошло. Значит, можешь вернуться.
— Но я же деньги Вовке отдала! На машину! Он их уже потратил!
— Тогда пусть Вовка тебя к себе возьмёт, — Андрей встал. — Он же так нуждался в деньгах. Пусть теперь о матери позаботится.
— Вовка?! — свекровь даже стонать перестала. — У него жена стерва! Она меня терпеть не может!
— А моя жена, значит, должна терпеть? — Андрей повысил голос. — Мать, ты там с ума сошла вообще?! Ты понимаешь, что творишь?!
Оксана прислонилась к стене. Голова кружилась. Всё происходило слишком быстро. Ещё час назад она собиралась уйти навсегда, а сейчас… сейчас Андрей защищает её. Впервые за полгода.
— Андрюша, сыночек, — свекровь попыталась встать, но Андрей жестом остановил её. — Ну не злись ты так. Я же не специально. Просто… я испугалась оставаться одна. Понимаешь? Мне страшно в той квартире. Там соседи чужие, ремонт сделали — стало всё по-другому…
— Мам, тебе шестьдесят три года, а не восемьдесят, — Андрей сел на стул. — Ты здоровая, крепкая. Работаешь до сих пор. Какое одиночество? У тебя подруги есть, братья, сёстры…
— Все заняты своими делами!
— Так и мы заняты своими! — он стукнул кулаком по столу. — У нас своя жизнь! Мы хотим детей! Но как?! Когда ты контролируешь каждый наш шаг?!
Оксана вздрогнула. Они действительно хотели детей. Планировали начать пытаться этой осенью. Но потом приехала свекровь, и всё отложилось. Нет, не отложилось — разрушилось. Какие дети, когда в доме ад?
— Дети… — свекровь всхлипнула. — Я же хотела вам помочь! Когда родится ребёночек, я бы сидела с ним! Вы бы работали спокойно, а я бы…
— Контролировала, как Оксана его воспитывает? — Андрей хмыкнул. — Учила бы нас, как правильно пелёнки менять? Заставляла кормить его по расписанию, которое сама придумаешь?
— Я бы просто помогла!
— Мать, ты не умеешь просто помогать, — он устало покачал головой. — Ты умеешь только командовать. И я это терпел, потому что привык. Потому что всю жизнь ты так делала. Но Оксана не обязана это терпеть!
В дверь позвонили. Скорая.
— Я открою, — Оксана пошла к двери.
Два молодых фельдшера вошли с чемоданчиком. Осмотрели свекровь, померили давление, пульс.
— Всё в норме, — сказала девушка-фельдшер. — Небольшое волнение, но ничего серьёзного. Попейте валерьянки и отдохните.
— Как в норме?! — свекровь возмутилась. — У меня сердце колет!
— Значит, понервничали, — парень-фельдшер собрал чемоданчик. — Берегите нервы. Если станет хуже — звоните снова.
Когда скорая уехала, свекровь поднялась с пола и медленно прошла в гостиную. Села на диван, сложила руки на коленях.
— Значит, ты меня выгоняешь, — она посмотрела на Андрея. — Родного сына.
— Я не выгоняю, — он сел рядом. — Я прошу жить отдельно. Это разные вещи.
— Для меня одно и то же, — свекровь отвернулась. — Всю жизнь я тебя растила. Одна. Без помощи. А теперь…
— Мам, хватит, — Андрей положил руку ей на плечо. — Я благодарен тебе. Правда. Но я взрослый мужик. У меня своя семья. И мне нужно выбирать между тобой и женой. Так?
Свекровь молчала.
— Мам, я спрашиваю: так?
— Так, — она сглотнула.
— Тогда прости. Но я выбираю Оксану.
Оксана стояла в дверях и чувствовала, как по щекам текут слёзы. Андрей встал, подошёл к ней, обнял.
— Прости, — прошептал он. — Прости, что не сделал этого раньше.
— Андрей…
— Я всё понимаю. Я просто… боялся, наверное. Думал, мать успокоится, привыкнет. Но она не привыкла. А я потерял тебя.
— Не потерял, — Оксана прижалась к его плечу. — Я здесь.
— Пока здесь, — он отстранился и посмотрел в глаза. — Но если я сейчас не исправлю ситуацию, ты уйдёшь. Правда?
Она молча кивнула.
— Вот именно, — Андрей развернулся к матери. — Мам, завтра я помогу тебе собраться. Отвезу к Вовке. Пусть он тебя пока приютит, раз ты ему деньги отдала. А дальше решишь сама — квартиру освобождать или ещё что.
— Значит, решено, — свекровь встала. — Ладно. Собираюсь.
Она прошла мимо них в спальню и закрыла дверь. Слишком спокойно. Слишком покорно.
Оксана насторожилась.
Утром Оксана проснулась от грохота на кухне. Вскочила, побежала — и замерла на пороге.
Свекровь стояла посреди кухни, окружённая разбитой посудой. Тарелки, чашки, блюдца — всё валялось осколками на полу. А на столе красовалась записка крупными буквами: «ЗАБИРАЙТЕ СВОЮ КВАРТИРУ. Я ВАМ БОЛЬШЕ НЕ МАТЬ И НЕ СВЕКРОВЬ».
— Света! — Андрей выбежал следом за Оксаной. — Ты что творишь?!
— А что я творю?! — свекровь швырнула последнюю чашку. — Вы меня выгоняете, как собаку! Так пусть хоть на память останется!
— Мам, прекрати немедленно!
— Не прекращу! — она схватила сковородку. — Вот эту тоже! И вот эту!
Оксана шагнула вперёд и спокойно забрала сковородку из рук свекрови.
— Светлана Борисовна, остановитесь. Вы же взрослый человек.
— Не учи меня! — свекровь попыталась вырвать сковородку обратно, но Оксана не пустила.
— Я не учу. Я просто говорю факты, — Оксана поставила сковородку на плиту. — Вы прожили у нас полгода. Мы терпели. Старались найти компромисс. Но вы использовали каждую возможность, чтобы показать, кто здесь главный. Обманывали соседей, лазили по чужим вещам, оскорбляли меня. И когда Андрей попросил вас съехать — не выгнал, а попросил — вы устраиваете погром.
— Это не погром! Это… это…
— Это истерика избалованного ребёнка, — Андрей взял веник. — Который не получил того, что хотел.
Свекровь опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Вы меня не любите… Никто меня не любит…
— Мам, мы тебя любим, — Андрей начал подметать осколки. — Но это не значит, что мы должны жертвовать своей жизнью.
— Какой жертвой?! Я же всё делала для вас!
— Нет, — Оксана присела рядом. — Вы делали для себя. Чтобы чувствовать себя нужной. Чтобы контролировать. Но мы не обязаны быть вашими заложниками.
Свекровь убрала руки от лица. Глаза красные, но слёз нет.
— Значит, вы меня бросаете.
— Мы тебя не бросаем, — Андрей высыпал осколки в мусорное ведро. — Мы даём тебе свободу. И себе тоже.
Через два часа такси увезло свекровь с тремя огромными сумками к младшему сыну. Она не попрощалась. Просто села в машину и уехала, даже не обернувшись.
Андрей и Оксана стояли у окна, глядя вслед такси.
— Думаешь, она простит? — тихо спросил Андрей.
— Не знаю, — Оксана взяла его за руку. — Но это её выбор. Мы сделали всё, что могли.
— Я испортил столько месяцев твоей жизни…
— Наоборот, — она повернулась к нему. — Ты наконец-то показал, что я важна. Пусть поздно, но лучше поздно, чем никогда.
Андрей крепко обнял её.
— Больше так не будет. Обещаю.
— Проверю, — она усмехнулась.
Вечером они сидели на кухне, пили чай из уцелевших чашек. На столе лежала разбитая тарелка — Оксана специально не выбросила. Оставила как напоминание.
— Знаешь, — Андрей взял её руку, — может, нам действительно пора? О детях подумать?
Оксана улыбнулась.
— Давай сначала новую посуду купим. А то рожать в квартире без тарелок как-то странно.
Они рассмеялись. И в этом смехе было облегчение. Свобода. Надежда.
А на холодильнике остался магнитик, который когда-то подарила свекровь: «Счастье — это когда тебя понимают». Оксана посмотрела на него и подумала: «Наконец-то».
— Теперь это действительно наш дом, — сказала она вслух.
— Наш, — согласился Андрей и поцеловал её в макушку.
