На кухне Аля сосредоточенно переворачивала котлеты на шипящей сковороде. Типовая двушка в панельном доме на окраине Новосибирска, где жили родители Димы и куда она переехала после свадьбы четыре месяца назад, казалась с каждым днём всё теснее.
Четыре месяца под одной крышей со свекровью, которая видела в новоиспечённой невестке неопытную девочку, не умеющую вести хозяйство.
— Мясо лучше жарить на среднем огне, тогда оно не пригорает, — Елена Сергеевна неслышно вошла на кухню, будто возникла из ниоткуда. — В твои годы я уже знала сотню рецептов, которые одобряла моя свекровь.
А вы встречались с ситуацией, когда чужие ожидания словно вытесняют вашу собственную сущность?
Аля молча перевернула оставшиеся котлеты, сдерживая раздражение. Тридцать два года, руководитель направления экспорта зерновых культур, магистерская степень с отличием, пять лет работы за рубежом. А здесь, на шести квадратных метрах кухни, она превращалась в беспомощную ученицу.
— Дима с детства обожает мои тефтели, — продолжила Елена Сергеевна, усаживаясь на табурет. — Давай я тебе покажу, как их готовить. Мой фирменный соус на сметане.
— У меня есть свои рецепты, — Аля следила за сковородой. — Дима, насколько я знаю, доволен.
— Естественно, он ничего тебе не скажет. Мой сын слишком вежлив.
Аля на миг закрыла глаза. «Мой сын». Диме тридцать семь, он старший менеджер в крупной компании. Но для Елены Сергеевны навсегда остался тем мальчиком со старой фотографии в рамке на книжной полке.
После свадьбы у молодожёнов не было вариантов, кроме как переехать к родителям Димы. В родительской квартире Али жили её мама и младшая сестра с ребёнком — развелась год назад, вернулась домой.
А снимать отдельное жильё при их зарплатах казалось непрактичным — они откладывали каждую копейку на первоначальный взнос для собственной квартиры.
Дима и Аля познакомились три года назад, два года встречались, потом решили пожениться. Ещё до свадьбы они начали копить на собственное жильё, понимая, что это займет несколько лет.
Переезд к родителям Димы после свадьбы должен был стать способом ускорить накопления — планировали прожить так около двух-трех лет, чтобы собрать необходимую сумму на первый взнос. Но четыре месяца в тесноте показались Але вечностью.
Пятидесятиметровая двушка, где Дима вырос, теперь вмещала четверых взрослых с разными привычками и распорядком дня. Молодым выделили детскую комнату Димы, размером едва больше кладовки.
— Аля, извини за беспокойство, — Юрий Алексеевич тихонько постучал в приоткрытую дверь комнатки, где Аля сидела с ноутбуком. — Я не вовремя?
Аля, только закончившая видеосовещание с поставщиками, покачала головой:
— Нет, уже всё. Что-то случилось?
— Не могу найти свои очки. Не видела, куда я мог их положить?
— Извините, не обратила внимания, — ответила она.
Свекор кивнул и тихо вышел. В отличие от жены, он старался не вмешиваться в их с Димой жизнь и не навязывать своих принципов. К тому же, он единственный в семье, кто понимал, что Але часто приходится работать удаленно, и тогда ее нельзя отвлекать.
Тем не менее, условия для работы в тесной квартире были далеки от идеальных. За последний месяц Аля четыре раза вынуждена была досрочно завершать важные совещания из-за домашних помех. Руководство уже начало замечать снижение её эффективности.
Аля верила, что сможет приспособиться к новой жизни. Ей казалось, всё наладится само собой.
Но реальность оказалась гораздо сложнее.
Вечером, когда все расположились за столом, Дима восхищался кулинарными талантами матери. Елена Сергеевна светилась от радости, подкладывала любимому сыну дополнительную порцию.
— Вот так следует запекать рыбу, — приговаривала она, поглядывая на Алю.
Аля видела, как муж избегает прямого взгляда. Стратегия невмешательства. Тактика мнимой нейтральности.
Позже, когда Аля мыла тарелки, Елена Сергеевна встала рядом, вытирая вымытую посуду.
— В современной семье женщины забывают самое важное, — негромко произнесла она. — Хороший муж нуждается в заботе, в теплом доме. Моя мать учила: первое — это уют, сытный ужин и понимание. Нынче все только о работе, о самовыражении…
Аля почувствовала, как напряглись пальцы, сжимающие губку.
— При всем уважении, Елена Сергеевна, но мир изменился, — Аля старалась говорить ровно. — Мы с Димой выстроили равноправные отношения. Оба зарабатываем, оба занимаемся бытом.
— И посмотри на результат, — покачала головой свекровь. — Дима еле держится. А ты даже щи с говядиной приготовить не можешь, хотя это любимое блюдо моего сына.
Аля медленно выдохнула. Первые недели после свадьбы она пыталась угодить — просыпалась в шесть утра, готовила завтраки на четверых, наводила порядок по вечерам. Второй месяц сорвалась на работе, получила выговор. Сейчас наступила фаза внутреннего отстранения.
— Я не собираюсь становиться вашей копией, — произнесла Аля, глядя на отражение в мокрой столешнице. — У меня другое видение семьи.
Елена Сергеевна сжала тонкие губы.
— С таким подходом ты разрушишь его жизнь.
***
— Дим, нам нужно поговорить, — Аля тихо вошла на кухню, где муж допивал чай перед сном. Родители уже ушли в спальню.
— Может, утром? День выдался трудным, — Дима устало потер затылок.
— Каждый день трудный, и каждый раз мы переносим разговор. Так продолжаться не может. Когда мы наконец начнем искать своё жильё?
Дима вздохнул, прислонился к стене.
— Аль, ты знаешь, сколько у нас сейчас на счету? Четыреста двадцать тысяч. Для первоначального взноса по ипотеке на нормальную двушку нужно минимум миллион. И это мы копили больше двух лет, экономя буквально на всем.
— Но мы не можем жить здесь вечно! — Аля понизила голос до шепота. — Когда мы переезжали, ты говорил про два-три года. Но я не представляю, как выдержать такой срок в этих условиях.
— А что ты предлагаешь? Вернуться к твоим родителям, где ещё теснее? Или взять ипотеку с минимальным взносом и платить потом вдвое больше?
— Не знаю… Может, поискать что-то совсем дешевое в пригороде? Или комнату?
— Аль, если мы сейчас снимем жилье, то перестанем копить вообще. Вся наша экономия в том, что мы не платим за квартиру. Ты же в курсе.
Аля прикусила губу. В курсе. Но невыносимо жить под постоянным надзором, чувствовать оценивающий взгляд в каждом моменте.
— Твоя мама критикует каждое мое действие. Как я готовлю, как одеваюсь, как разговариваю с тобой — все не так.
— Она хочет как лучше, — Дима развел руками.
— А мне сложно существовать под непрерывным давлением! В этом доме я чувствую себя посторонней!
Дима притянул ее к себе, обнял.
— Нам нужно еще немного потерпеть.
«Потерпеть». Аля мысленно усмехнулась. Эту фразу она слышит с первого дня замужества.
***
Рабочая атмосфера дарила Але хотя бы частичное освобождение от домашнего напряжения. В офисе она была собой — профессионалом, знающим цену своим решениям.
— Ты сегодня какая-то рассеянная, — Вера из соседнего департамента села напротив в столовой. — Проблемы?
Аля задумчиво размешивала томатный суп с сельдереем.
— Семейная жизнь оказалась сложнее, чем я думала, — ответила она. — Мы с Димой уже четыре месяца живем у его родителей, копим на собственное жилье.
— Сочувствую, — Вера понимающе кивнула. — Тяжело?
— Мягко сказано, — Аля наконец решилась высказаться. — Мама Димы каждый день преподает мне уроки «правильного женского поведения». Как готовить, как вести домашнее хозяйство, как разговаривать с супругом. В их доме я теперь лишняя.
— А Дима?
— Дима застрял посередине, — Аля отодвинула тарелку. — Не хочет конфликтовать с матерью, не хочет обижать меня. В результате — молчит.
— Вам нужно серьезно поговорить о будущем, — Вера дотронулась до запястья Али. — Найти какой-то выход.
— Какой выход? — Аля невесело усмехнулась. — Мы экономим каждую копейку. А я теряю работоспособность, равновесие и, возможно, семью.
Когда Аля пришла домой с работы, из комнаты доносилось жужжание швейной машинки. Она тихо открыла дверь и замерла на пороге.
Елена Сергеевна сидела у раскладного столика, работая над голубой блузкой Али — новой, ни разу не надетой, купленной на юбилей фирмы. Рядом лежали обрезки ткани и другой воротник.
— Что происходит? — Аля задержала дыхание.
— О, ты вернулась, — свекровь продолжила шить. — Нашла твою блузку среди вещей. Такой фасон выглядит неуместно для женщины твоего положения. К тому же, этот воротник не подходит к твоему типу лица. Я переделываю его на более элегантный.
Аля медленно выдохнула.
— Вы… переделываете… мою новую блузку? Без разрешения?
— Не нужно благодарности, — свекровь наконец подняла взгляд и, заметив выражение лица Али, удивленно приподняла брови. — Что-то не так?
— Елена Сергеевна, эта блузка стоила четыре тысячи рублей. Я даже ни разу ее не надела. Мне очень нравился именно этот фасон.
— Диме бы не понравился, уж поверь, — отрезала свекровь, возвращаясь к работе. — Я знаю вкусы своего сына лучше, чем кто-либо.
— Я — не Дима, — Аля почувствовала, как волна возмущения нарастает внутри. — Это моя личная вещь. Только моя. Вы не имели права ее трогать, тем более переделывать.
Она решительно подошла и выключила машинку.
— Вы нарушили мои личные принципы, Елена Сергеевна.
— Какие еще принципы? — свекровь поднялась, и стало заметно, как она мала ростом рядом с Алей. — Я пытаюсь научить тебя быть настоящей хранительницей домашнего тепла! Когда я выходила замуж за Юру, я во всем следовала советам его матери. Она передала мне бесценный опыт. А ты отвергаешь мудрость поколений!
— У нас с Димой свой уклад жизни, — Аля отложила испорченную блузку. — И наши отношения строятся по-другому. Мне не нужно копировать вас или ваш брак, чтобы быть счастливой с вашим сыном.
— Вот почему современные семьи такие хрупкие, — всплеснула руками Елена Сергеевна. — Никто не прислушивается к опыту старших, каждый придумывает свой путь. А потом всё распадается, и виноваты обстоятельства.
Аля еле сдержала резкий ответ. Испорченная блузка стала переломным моментом. Так продолжаться больше не может. Нужно решение, иначе…
Тем же вечером, когда все смотрели телевизор на кухню, Аля получила сообщение на телефон: «Выйди в спальню». Она удивленно взглянула на Диму, который едва заметно кивнул и вышел первым.
В спальне Дима достал из внутреннего кармана пиджака конверт.
— Что там? — спросила Аля.
— Помнишь, я говорил, что мой начальник ищет человека на должность регионального представителя в Омск? Мне предложили эту позицию. Зарплата на сорок процентов выше, чем сейчас, плюс компенсация аренды жилья.
Аля не могла поверить услышанному.
— Ты согласился?
— Хотел сначала с тобой обсудить, — Дима смотрел внимательно. — Это наш шанс начать жить отдельно, Аль. Да, придется переехать в другой город, менять работу тебе тоже придется. Но мы сможем наконец жить вдвоем, без… — он кивнул в сторону квартиры.
— А как же накопления на первоначальный взнос? — спросила Аля. — Мы столько месяцев экономили.
— Они никуда не денутся. Компания оплачивает аренду, а мы продолжаем откладывать. Более того, с повышенной зарплатой я смогу отложить больше. А через год-полтора уже можно будет думать о покупке собственного жилья.
— Это… серьёзное решение, — Аля прислонилась к стене. — Я должна подумать. У меня хорошая должность, перспективы…
— Конечно, — кивнул Дима. — Я знаю, что прошу многого. Но в последнее время ты сама говоришь, что так больше не можешь. Я не вижу другого выхода сейчас.
— Дай мне время всё взвесить, — Аля потерла виски. — Нужно понять, смогу ли я найти что-то стоящее в Омске по моей специальности.
— У нас есть неделя на принятие решения, — Дима обнял её. — Я хочу, чтобы ты была счастлива, Аль. И вижу, что здесь это невозможно.
В течение недели Аля изучала вакансии в Омске, разговаривала с коллегами, имевшими контакты в этом городе. Перспективы были не блестящими, но приемлемыми…но своя жизнь. Свой дом.
В последний вечер перед тем, как дать ответ, Аля решилась на неожиданный шаг. Она приготовила ужин — по собственному рецепту, без советов свекрови.
Когда вся семья села за стол, Аля незаметно наблюдала за реакцией Елены Сергеевны.
— Что это? — свекровь попробовала второй раз.
— Суп из красной чечевицы с тыквой и пряностями, — ответила Аля. — Мой собственный рецепт.
— Оригинально, — протянула Елена Сергеевна.
— Изумительно вкусно! — Дима с удовольствием ел.
После ужина, когда Дима и Юрий Алексеевич ушли с кухни обсудить спортивные новости, Елена Сергеевна неожиданно присела рядом с Алей.
— Я знаю про предложение Диме, — начала она, тщательно подбирая слова. — Он рассказал.
Аля напряглась, ожидая новой атаки критики.
— И что вы думаете? — осторожно спросила она.
Елена Сергеевна помолчала, разглаживая складку на скатерти.
— Думаю, это безответственно, — наконец ответила свекровь. — Бросить налаженную жизнь, стабильную работу. А ты сама… найдешь ли ты там работу?
Аля выдохнула. Типичная реакция Елены Сергеевны — видеть только негатив в любых переменах.
— У Димы будет повышение, — спокойно сказала она. — Компенсация жилья. А я уже нашла несколько вариантов работы.
— Дима никогда не жил далеко от дома, — покачала головой свекровь. — Он не умеет сам о себе заботиться. Всегда был домашним мальчиком.
— Елена Сергеевна, Диме тридцать семь лет, — мягко заметила Аля. — Он взрослый мужчина.
— Материнское сердце не знает возраста, — вздохнула свекровь. Потом неожиданно добавила: — Если всё же решите уехать, пусть хотя бы звонит иногда. И вещи теплые возьмите.
В этом внезапном «если решите» вместо обычных категоричных указаний Аля уловила перемену. Не полное принятие, но маленький шаг к компромиссу. Елена Сергеевна по-своему отпускала сына.
— Обязательно будем звонить, — пообещала Аля. — И приезжать на праздники.
Месяц спустя Аля разбирала коробки в съёмной квартире в Омске. Небольшая однушка в типовой девятиэтажке, но своя. Только их с Димой.
Переезд дался нелегко. Новая работа в небольшой компании с меньшей зарплатой, новый город, отсутствие друзей и привычного окружения. Но когда Дима вернулся с работы и обнял её за плечи, Аля впервые за долгое время почувствовала, что свободно дышит.
— Как прошёл день? — спросила она, поворачиваясь к нему.
— Сложно, но интересно, — улыбнулся Дима. — А ты как справляешься?
— Привыкаю. Моя начальница ужасно придирчивая, но, кажется, я начинаю понимать, чего она хочет.
— Знаешь, мама звонила сегодня, — Дима прислонился к дверному косяку. — Спрашивала, как ты.
— Правда? — Аля удивлённо подняла брови. — Это что-то новенькое.
Аля подошла к мужу, заглянула ему в глаза.
— С твоей повышенной зарплатой и компенсацией за аренду, мы копим намного быстрее. Не жалеешь? О переезде, о работе, обо всём этом?
— Ни секунды, — он поцеловал её. — У меня есть ты, остальное наладится.
— Даже несмотря на то, что я не готовлю «идеальные» щи?
— Именно поэтому, — рассмеялся Дима. — Твоя чечевица с тыквой открыла мне совершенно новые вкусовые ощущения.
Они стояли посреди квартиры, которую еще только предстояло превратить в дом, и Аля впервые за долгое время почувствовала, как расправляются плечи. Их жилье. Их решения. Их совместный путь. Без навязанных стандартов «правильности».
