— Надеюсь, вы просто сошли с ума, — ошарашено произнесла Оля. – А ваше пожелание – следствие!
— Оленька, я понимаю, что звучит это неприятно, — поджав губы, произнесла Марина Геннадьевна, — но я в первую очередь беспокоюсь о собственном сыне!
И ты, как мама, поступила бы так же для своего ребенка! Уж ты-то можешь меня понять!
— И вы на полном серьезе считаете, что для Паши будет лучше, если я от него уйду? – переспросила Оля.
— Да, — кивнула Марина Геннадьевна. – Вместе с Катей! А Сашу оставишь нам!
— Чтобы Паша алименты не платил? – поинтересовалась Оля, искоса глянув на свекровь.
— Оля! – Марина Геннадьевна повысила голос. – Ты же понимаешь, что не в алиментах дело! Совсем не в алиментах! Дело в самой Кате! То, что она…
Произнести Марина Геннадьевна не могла, а Оля закончила фразу за свекровью:
— Инвалид, — Оля смотрела свекрови в глаза. – Да, такое тоже бывает. И что?
— Господи, я же вижу, как Паша страдает! Он и на работе себя изводит, а потом дома с девочкой старается заниматься!
А я же вижу, как ему тяжело! А если ты уедешь вместе с Катей, ему будет намного легче!
И ты же нам Сашеньку оставишь! А мы его и вырастим, и воспитаем, и выучим!
— Я вас слушаю, — Оля покачала головой, — и ушам своим не верю.
То есть, вы выбрали здорового внука, а больную внучку хотите не просто не замечать, а как бы удалить из жизни! Вроде, и не было ее вовсе!
Марина Геннадьевна опустила глаза. Она именно так решила, но звучало это отвратительно.
Однако она понимала, что так для нее самой, для ее сына, и для здорового внука будет лучше.
А Оля, раз родила девочку с браком, пусть ею и занимается. Правда, это звучало еще уж.асней.
— Оля, ты можешь меня возненавидеть, можешь до конца жизни проклинать, но постарайся понять, что я стараюсь в первую очередь для своей семьи! И для своего сына!
Если у него перед глазами не будет больного ребенка, и ему не придется тратить себя на нее, то он сможет прожить счастливую жизнь!
Оля встряхнула головой. Нет, не могло это так легко уложиться в голове. Просьба свекрови была в высшей степени бесчеловечной.
— Вы фактически провели отбор среди внуков, как среди щенков в помете. Лучших оставляете себе, а худших с глаз долой, — Оля привела такое сравнение просто, чтобы постараться уложить это в своей голове. – А мне, наверное, нужно еще быть благодарной, что не топите в ведре…
— Пожалуйста, — ответила Марина Геннадьевна.
Оля не ожидала, что свекровь посмеет хоть что-то ответить. А произнесенное «пожалуйста» возымело эффект ведра ледяной воды на голову.
— Вы вообще понимаете, что говорите? – воскликнула Оля. – Это же даже не… Это же мракобесие какое-то!
— Хватит строить из себя непонятно что! – раздраженно произнесла Марина Геннадьевна. – Я все понимаю! И как это выглядит, и чем это является!
А еще я понимаю, что ты можешь не только мне отказать, но и выгнать из своей жизни! А еще можешь настроить против меня моего собственного сына!
Паша, к сожалению, вырос добрым мальчиком! И только поэтому злой приходится быть мне!
Но я пришла не просто с просьбой! Я пришла с предложением! Хорошим предложением!
Оля изобразила внимание, предлагая свекрови озвучить все, с чем та явилась.
— Катя больна. Ей нужно будет лечение. И лечение ей будет нужно всю жизнь. На пенсию ты не сможешь ее лечить.
Я хочу предложить тебе деньги! Много денег! – спокойным деловым тоном произнесла Марина Геннадьевна. – У меня есть сбережения. Три миллиона.
И еще есть квартира в центре, от бабушки осталась. Я ее сейчас сдаю одному бизнесмену. Он давно предлагает мне ее выкупить.
Последний раз он предложил мне за нее пятнадцать миллионов.
Я могу согласиться, а деньги тоже отдать тебе! Я думаю, что восемнадцать миллионов – это хорошая сумма, чтобы ты забрала Катю и уехала куда-нибудь очень далеко!
— А Сашу оставила вам с Пашей? – решила уточнить Оля.
— Да, — кивнула Марина Геннадьевна. – Это наша кро..вь! Наша порода! Мы его воспитаем, вырастим, выучим.
А жить он будет, как маленький принц, пока не вырастет. А потом у него будет все, включая прекрасное будущее!
А если он будет с тобой, ну или в семье, где ребенок инвалид, то вы с Пашей не сможете ему дать этого будущего!
В помешательстве свекрови Оля уже не сомневалась. В том смысле, что та рассуждала с холодным цинизмом здравомыслящего человека. А вот по поводу своего рассудка Оля начала беспокоиться.
От таких предложений сойти с ума не так-то и сложно. Но любезная свекровь далеко не все знала и понимала, чтобы делать такие предложения, заключения и выступать вершителем судеб.
***
Павел познакомился с Олей довольно далеко от дома. Он отрабатывал целевое направление. Но после, он все равно собирался возвращаться домой.
А с Олей он не просто познакомился, а влюбился с первого взгляда. Увидел в сквере и замер, будто громом пораженный. Но не стушевался, не растерялся, а сразу подошел знакомиться.
Оля же в этот момент переживала тяжелый разрыв с молодым человеком, за которого, в принципе, собиралась замуж.
И дело в том, что она забеременела от того молодого человека, а он ее выставил вон и дал ей отставку по всем статьям. Сказал только на прощание:
— Аборт сделаешь, тогда можем попробовать сначала! Дети мне не нужны! А если родишь и установишь отцовство, я договорюсь о зарплате в конверте, чтобы ты ничего толком не получала!
Холодная отрешенность и обреченность на лице были прекрасны. Они и покорили Павла.
А на его предложение о знакомстве Оля ответила сразу:
— Молодой человек, не нужно со мной знакомиться. Я беременна. И скоро стану матерью-одиночкой. Оно вам надо?
— А какой срок? – внезапно для Оли спросил Павел.
— Четыре недели. Но у меня противопоказания к аборту. Выбора у меня нет… — в глазах сверкнули слезы.
— А давайте всем скажем, что мы познакомились месяц назад? – предложил Павел.
Оля смотрела на симпатичного молодого человека и не могла взять в толк, что ему на самом деле от нее надо. А поскольку их еще ничего не связывало, и ее ничто не обязывало быть вежливой, она прямо и спросила:
— Вы понимаете, что я скоро рожу ребенка от другого мужчины? И, что бы мы ни говорили, это факта не изменит! Скажите честно, чего вы от меня хотите?
— Выходите за меня замуж! – выдал Павел, продолжая в упор смотреть Оле в глаза. – А ребенок будет моим!
— А если я вас не полюблю? – голос разума прорвался наружу.
— Полюбите! – Павел улыбнулся. – Я хороший!
Но подали заявление в ЗАГС только через два месяца, пока Оля не убедилась в словах Павла.
А он действительно был хорошим. И он искренне полюбил Олю. А будущего ребенка, как бы это странно не выглядело, уже считал только своим. Так он и относился и к Оле и к их будущему ребенку.
Забота, внимание, содержание и все прочее.
А когда он отработал целевое, забрал Олю с собой в свой родной город.
Сыну Саше тогда исполнилось четыре года.
Оля очень боялась, что свекровь ее будет гнобить и всячески унижать. Но Марина Геннадьевна с радушием приняла Олю и Сашу. В мальчике признала внука…
А ей решили не говорить. Паша настоял. Он вообще, всем говорил, что это его сын! А то, что он не очень похож, так всем говорил, что вылитый тесть.
Марина Геннадьевна сняла молодым квартиру на первое время, а в своей начала ремонт.
— Потом все равно вместе жить будем! Я сейчас быстренько все отремонтирую, чтобы нам всем комфортно было! Двери, окна, сантехника… А мебель мы потом вместе выбирать будем!
— Мам, а может мы лучше отдельно? – спросил Павел.
— Да, сейчас! – возмутилась Марина Геннадьевна. – Вот так взяла и отпустила! Нет, ты с Олей можешь ехать, куда захотите! А внучок со мной останется! Это же бабушкина радость! Жаль, дедушка не дожил!
Через год после переезда у Павла с Олей родилась доченька Катенька. Но маленькое сердечко у девочки оказалось с браком. Такое бывает.
Слава Богу, неонатолог заподозрил, а рожала Оля в областной больнице, так Катеньку сразу обследовали и поставили неутешительный диагноз.
Первый год жизни малышка вместе с мамой провели в больнице. Врачи старались хоть как-то исправить положение. Но вердикт был таков, что нужно было ждать.
— У нас такие операции еще не делают. У нас ограничение по возрасту – шестнадцать лет. Это у них… Но у них свои технологии… Мы бы и рады… Сами понимаете…
В итоге Олю с Катенькой выписали домой с тысячей показаний и десятком тысяч противопоказаний. А так же с километровым списком медикаментов на все случаи жизни. И подавляющее большинство для постоянного применения.
В два с половиной года Катеньке, на фоне лекарств и основной причины нездоровья, поставили диагноз ЗПР (задержка психофизического развития). А в прогнозах – только ухудшение, потому что проблема никуда не денется, и лекарства не отменятся.
Это была боль и трагедия семьи. Но это было то, с чем придется жить.
Оля в основном занималась Катей, хотя всеми силами старалась участвовать в воспитании Саши. Павел, вкалывал на работе, зарабатывая деньги. Ну и по мере сил и возможностей занимался детьми.
А Марина Геннадьевна всю себя посвящала Саше, потому что видела, насколько ему не хватает внимания мамы и папы.
Полгода такой жизни стали решающими.
Марина Геннадьевна была старше, опытнее и повидала в жизни намного больше, чем сын и невестка вместе взятые. И она видела, к чему приведет сложившаяся ситуация.
Оля себя положит на алтарь дочери, отодвинув в сторону всю жизнь, включая мужа и сына.
Павел будет работать, пока не перегорит. А так же будет рвать сердце и душу, стараясь заниматься сыном, но не оставлять без внимания дочь.
Саша вырастет с четким пониманием своей второстепенности. А Марина Геннадьевна будет свидетелем всего этого. И при этом будет видеть, что трагедия только набирает обороты.
Именно поэтому она приняла для себя жесткое решение, которое устроило бы всех.
Паша перестанет дергаться по поводу дочки инвалида, а всего себя посвятит сыну.
Сама Марина Геннадьевна будет заниматься здоровым внуком. Оля в любом случае не бросит дочку, но Марина Геннадьевна даст ей достаточно денег, чтобы не только долгие годы лечить девочку, но и положить деньги в банк под проценты, чтобы Катя была всем обеспечена, когда самой Оли не станет.
А то, что Оля долго не продержится, Марина Геннадьевна была уверена. Такие испытания в жизни эту самую жизнь очень сильно укорачивают.
Пока Павел был на работе, а у Оли выдалась свободная минутка, Марина Геннадьевна пришла к ней с таким тяжелым предложением, чтобы та забрала дочку и уехала куда-нибудь очень далеко, а Сашу оставили с ней и Пашей. И что так будет лучше всем!
***
— Вы тут, Марина Геннадьевна, селекцией развлекаетесь! – произнесла Оля. – Здорового внука, значит, оставляете, а больную внучку, да вместе с невесткой, чтобы и сыночка не огорчать такой несуразицей, с глаз долой!
А вот не знаете, что у Катеньки непоправимых последствий нет! Да, сейчас она отстает от своих сверстников. Так ей только три годика!
А при должном внимании, воспитании и занятиях с упражнениями, она им ничем уступать не будет!
А когда ей операцию сделают, так она им еще и форы даст! Это мне все врачи обещали!
Лицо Марины Геннадьевны скривилась, будто она килограмм лимонов в один портрет уговорила.
— А еще вы не знаете, пани Мендель, что тут про кр..овь, род и породу заговорили, что Саша не кровный ваш внук! Я его не от Паши родила!
Марина с удовольствием наблюдала, как вытянулось лицо у свекрови. Да и смена цветов на этом самом лице выглядела забавно.
— Господи! – воскликнула Марина Геннадьевна. – А Паша-то знает?
То ли на радость, то ли на беду, но Павел вернулся домой именно в этот момент. И, естественно, услышал возглас матери.
— Что я должен знать? – спросил он, входя в комнату.
— Сыночек, ты знал, что Оля родила Сашу не от тебя? – тра..гическим голосом произнесла Марина Геннадьевна.
— Вообще, знаю, — Павел посерьезнел. – А с чего вы коснулись этого?
— А твоя мама решила тебе свободу купить, — ответила Оля. – Она решила, что Саша с вами останется, как здоровый внук, а мы с Катей должны уехать куда-нибудь на другой конец света, чтобы не дискредитировать вас Катиной инвалидностью!
— В смысле, купить?
Павла ошеломила вся фраза, но этот момент он решил уточнить отдельно.
— А твоя мама готова отдать нам с Катей свои сбережения, и еще деньги от продажи квартиры, что она сдает! – пояснила Оля. – А вместе собирается восемнадцать миллионов! Вот какая щедрость!
Павел распахнул глаза от удивления. И, сохраняя именно такое выражение лица, переводил взгляд с жены на маму и обратно.
— Оль, этого же хватит… — прошептал он, наконец.
Сумма, которой Марина Геннадьевна хотела откупиться от невестки с бракованной внучкой, как раз хватило бы на операцию за рубежом. Ту самую операцию, которая могла бы спасти Катю.
И, конечно, Катя была спасена. Тут двух мнений быть не могло. Все прогнозы врачей, что после операции Катя станет нормальным ребенком, полностью оправдались.
А вот Марина Геннадьевна до конца своих дней чувствовала вину за свои селекционные предложения.
Зато у Саши и Кати была самая лучшая в мире бабушка! Кстати, и свекровью она была доброй и ласковой. А человечность, которую она на время потеряла, выросла заново. Ибо без человечности мы перестанем быть людьми.
