Ирина стояла у калитки своего дома в поселке Зареченский и смотрела, как Дмитрий пытается согнать с крыльца огромного пса.
Пес лежал на старом половике, положив морду на лапы, и смотрел на мужчину спокойными темными глазами.
— Вон отсюда, шавка! — Дмитрий замахнулся ногой. — Сколько можно? Каждый день одно и то же!
— Не трогай его, — тихо сказала Ирина, поднимаясь по ступенькам с пакетами продуктов.
— Как не трогать? — развернулся к ней муж. — Он тут обосновался, как у себя дома! Блох, паразитов притащит, кругом грязь! Я же тебе говорил, что не корми его!
Бездомная собака появился у их дома три месяца назад. Просто пришла однажды вечером, легла у калитки и осталась. Шерсть свалявшаяся, ребра проступают, на шее след от цепи. Видно, что жила у кого-то, потом сбежала или выгнали её. Ирина тогда вынесла ему миску с остатками борща. Пес ел жадно, но осторожно, будто боялся, что отнимут. С тех пор он приходил каждый день. Ирина кормила его, хотя Дмитрий был категорически против.
— У нас денег в обрез, а ты дворняге остатки скармливаешь, — злился муж. — Я на двух работах вкалываю, чтобы концы с концами свести, а ты благотворительностью занимаешься!
Ирина тогда промолчала. Она работала в местной библиотеке за копейки, и действительно, деньги в семье были в дефиците. Но эта собака… Ирина не могла пройти мимо этих умных, грустных глаз. Не могла не покормить голодное животное.
Дмитрий работал на двух работах — это правда. Но Ирина работала тоже, плюс вела весь дом, готовила, стирала, убирала, ухаживала за огородом. А муж приходил вечером, падал на диван и требовал, чтобы его не трогали, потому что он устал.
— Я просто покормлю его, — сказала она сейчас, обходя мужа. — Я немного же его кормлю. Это не стоит ничего.
— Ничего не стоит? — голос Дмитрия стал громче. — Каждый день по тарелке каши, по миске супа! Это деньги, Ирина! Мы не можем себе позволить содержать бесполезную псину!
— Он не бесполезный, — возразила женщина, ставя пакеты на кухне. — Помнишь, когда к Семеновым воры полезли? Он лаял так, что весь поселок проснулся.
— Ну и что? У Семеновых своя собака есть!
— У них той-терьер, который прячется под диваном при любом шуме, — Ирина достала из холодильника кастрюлю с гречкой. — А этот… он охраняет всю улицу.
Дмитрий фыркнул и прошел в комнату. Ирина слышала, как он включил телевизор и плюхнулся на диван. Она выложила гречку в миску, добавила туда остатки тушеной курицы, вышла на крыльцо. Собака поднял голову, завилял хвостом. У него был удивительный хвост — пушистый, закрученный баранкой.
— Ну что, Серый, — тихо сказала Ирина, ставя миску. — Опять скандал из-за тебя.
Пес подошел, начал есть. Ирина присела рядом, погладила его по широкой голове. Шерсть стала мягче за эти месяцы, бока округлились. Он больше не выглядел как бродяга. Он выглядел как собака, за которой ухаживают.
— Знаешь, — продолжала она, — иногда мне кажется, что ты единственный, кто меня слушает. Дима даже не смотрит на меня, когда я говорю. Просто кивает и дальше в телефон утыкается.
Пёс доел, лизнул ее руку и снова лег на половик. Ирина поднялась, забрала миску. В доме Дмитрий лежал на диване и переключал каналы. Она прошла на кухню, начала готовить ужин. Через час, когда на столе уже стояли тарелки с жареной картошкой и котлетами, муж вышел из комнаты.
— Наконец-то, — буркнул он, садясь за стол. — Я уже думал, ты там с псиной своей ужинать будешь.
Ирина молча налила ему чай. Дмитрий ел быстро, жадно, как будто его неделю не кормили. Хотя она готовила два раза в день, каждый день, без выходных.
— Слушай, — сказал он, не поднимая глаз от тарелки. — Я тут подумал. Давай этого псину отравим.
Ирина замерла с чашкой в руке.
— Что?
— Ну, отравим. Или я позову Колю из соседнего дома, у него ружье есть. Скажем, бешеная собака, угроза для детей. И проблема решена.
Его голос был спокойным, обыденным, как будто он предлагал купить хлеба или поменять лампочку.
— Ты… ты серьезно? — Ирина поставила чашку на стол, потому что руки начали дрожать.
— Конечно, серьезно. Надоело спотыкаться об него каждый день. Да и соседи жаловаться начали.
— Какие соседи? Никто не жаловался!
— Жаловались. Мне Петрович вчера сказал, что пес ему куриц напугал.
— У Петровича курицы в загоне сидят! Серый даже близко к ним не подходил!
— Не ори на меня, — Дмитрий отложил вилку. — Я глава семьи, я принимаю решения. Собаке тут не место и точка.
Ирина медленно поднялась из-за стола. Внутри оборвалась едва заметная нить, которая все эти годы держала ее рядом с этим человеком.
— Если ты тронешь собаку, — сказала она тихо, но четко, — я уйду.
Дмитрий уставился на нее, как на сумасшедшую.
— Что? Из-за псины? Ты меня, своего мужа, из-за бездомного пса бросишь?
— Да, — Ирина даже удивилась, насколько спокойно прозвучал ее голос. — Брошу.
Муж рассмеялся. Громко и неприятно так.
— Да ты спятила! Куда ты пойдешь? С твоей зарплатой? Кто тебя таких возьмет, в твои тридцать восемь, без образования, без перспектив?
Каждое слово было рассчитано на то, чтобы ранить, унизить, поставить на место. И когда-то это работало. Когда-то Ирина действительно верила, что она ничего не стоит, что ей повезло, что Дмитрий вообще на ней женился. Но сейчас она смотрела на него и видела не мужа, не главу семьи, а жалкого человека, который может почувствовать себя сильным, только унижая других: женщину или беззащитное животное.
— Я пойду к матери, — сказала она. — Или сниму комнату. Буду жить, как получится. Но не здесь и не с тобой.
Дмитрий перестал смеяться.
— Ты не посмеешь.
— Посмею.
Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд. Потом Дмитрий резко встал, опрокинув стул.
— Хорошо! Убирайся! Но в мой дом больше не возвращайся.
— Да пожалуйста, — Ирина прошла в спальню, достала из шкафа старую дорожную сумку. — Оставайся в своем доме.
Она начала складывать все необходимые вещи. Дмитрий стоял в дверях и смотрел, как она собирается. Видимо, только сейчас до него дошло, что она говорит всерьез.
— Ира, погоди, — голос стал мягче. — Ну зачем ты так? Я просто устал, сорвался немного. Ладно, пусть твоя собака остается. Только не уходи.
Ирина застегнула молнию на сумке.
— Поздно, Дима.
— Как поздно? Я же сказал, что пускай остается!
— Дело не в собаке, — она взяла сумку, повернулась к нему. — Дело в том, что ты готов был убить живое существо просто потому, что оно тебе мешает. И главное, ты думал, что я с этим соглашусь. Как всегда соглашалась во всём с тобой.
Она прошла мимо него, вышла на крыльцо. Серый поднял голову, посмотрел на нее.
— Серый, пойдем, — позвала Ирина.
Пес встал, потянулся и послушно пошел за ней к калитке.
— Ты еще и собаку забираешь? — крикнул Дмитрий с порога. — Это же бродячая псина!
— Теперь это моя собака, — ответила Ирина, не оборачиваясь.
Дорога до дома матери заняла двадцать минут. Мама жила на другом конце поселка.
Когда Ирина дошла, было уже темно.
— Иришка? — мать открыла дверь, удивленно посмотрела на дочь с сумкой и огромным псом. — Что случилось?
— Можно мы у тебя переночуем? — спросила Ирина, и только сейчас почувствовала, что у нее подкашиваются ноги.
— Конечно, доченька, конечно, — мать обняла ее, впустила в дом. — Проходите. И ты тоже, пес, проходи.
Серый осторожно переступил порог, огляделся и лег у двери. За чаем Ирина рассказала все. Мать слушала молча, только качала головой.
— Я всегда знала, что этот Дмитрий — не подарок, — сказала она наконец. — Но ты его любила, я не вмешивалась. Рада, что ты наконец поняла, что заслуживаешь большего.
— Я ничего не заслуживаю, мам, — устало улыбнулась Ирина. — Я просто хочу жить спокойно. Чтобы никто не кричал, не угрожал, не унижал.
— Это и есть то, что ты заслуживаешь, — мать накрыла ее руку своей. — Оставайся здесь столько, сколько нужно. Места для всех хватит.
Той ночью Ирина спала впервые за много месяцев без тяжести на сердце. А утром проснулась от того, что кто-то ткнулся холодным носом ей в руку. Серый сидел рядом с кроватью и смотрел на нее. Ирина засмеялась, погладила его.
— Проголодался, да?
Они вышли на кухню. Мать уже встала, заваривала чай.
— Я подумала, — сказала она, — у нас на участке вольер есть, отец делал когда-то для нашей Жучки. Может, твоему Серому подойдет?
— Подойдет, — Ирина обняла мать. — Спасибо.
Через неделю Дмитрий приезжал с извинениями, с цветами, с обещаниями измениться. Ирина выслушала его спокойно и сказала, что подает на развод.
— Из-за собаки? — не поверил он. — Серьезно? Ты семью разрушаешь из-за дворняги?
— Из-за того, что ты готов был расправиться с нею, — поправила Ирина. — Из-за того, что ты считал, что я настолько ничтожна, что проглочу и это. Из-за того, что я поняла: я не хочу быть с человеком, которому проще уничтожить, чем понять.
Дмитрий ушел, хлопнув дверью. Больше он не возвращался. Развод оформили через четыре месяца. Ирина осталась жить у матери. Устроилась еще на одну подработку: вела кружок рисования для детей в местном клубе.
Денег стало немного больше. Не густо, конечно, но хватало. А Серый остался с ними. Он спал в вольере во дворе.
Они вечерами выпускали Серого гулять и бегать по двору. Он важно все обнюхивал, оглядывая окрестность. Соседи привыкли к ним, дети перестали бояться огромного пса, узнав, что он добрый.
Однажды вечером, когда Ирина сидела на крыльце с чашкой чая, к ней подошла соседка, тетя Валя.
— Ириш, а ты молодец, что ушла от Димки, — сказала она. — Мы все тут знали, что он тебя не ценит. Хорошо, что вовремя опомнилась.
— Я бы не опомнилась, если бы не Серый, — Ирина погладила лежащего рядом пса. — Он мне показал, что нельзя мириться с жестокостью. Даже если она направлена не на тебя.
Тетя Валя кивнула, посмотрела на Серого с уважением.
— Умный пес. Видать, не зря к тебе пришел.
И Ирина подумала, что это правда. Серый пришел не случайно. Он пришел, чтобы показать ей, что она может постоять за кого-то, а значит, может постоять и за себя. Что она не обязана терпеть то, что ее разрушает. Что уйти — не значит предать или испугаться. Иногда уйти, значит спасти себя.
И когда она сидела на крыльце дома, где ее любили и ждали, рядом с псом, который доверял ей свою жизнь, Ирина чувствовала, что впервые за много лет она дышит полной грудью. Без страха, без вины, без необходимости оправдываться за свое право на счастье.
