Грязный дворовый кот с рваным ухом первым заметил знакомую фигуру в выцветшей куртке. Тихо мяукнул, выгнул спину – и вот уже вся кошачья компания потянулась к подъезду многоэтажки.
Они знали расписание – ровно в семь утра. Каждый день, будь то дождь или снег.
Андрей спускался по ступенькам, сжимая в руке два пакета из «Пятёрочки» – один с кошачьим кормом, другой с молоком. В кармане джинсов звякали мелочью остатки стипендии.
— Ну здравствуйте, пушистые бандиты! — наклонился он к рыжему коту, которого мысленно окрестил Гарфилдом. — Как спали? Наверное, мыши снились, да?
Коты терлись о его ноги, мурлыкали, выпрашивали завтрак. Они привыкли к этому долговязому студенту – знали, что добрее человека не найти. Андрей неспешно открыл пакеты, разложил корм по импровизированным мискам – старым крышкам от банок.
— Гарфилд, не жадничай! — пожурил он рыжего кота, который пытался отогнать от еды молодую кошку. — Мурке тоже кушать хочется.
На лавочке у подъезда, как всегда, сидели пенсионеры из местного «женсовета». Они ежедневно наблюдали эту сцену и считали своим долгом высказать мнение.
— Опять этот студентик с кошками возится, — качала головой соседка Валентина Ивановна в ярко-розовом пуховике. — И не надоело ему?
— Да что с него взять, молодой совсем, — отозвалась соседка. — Небось, стипендию последнюю тратит на этих блохастых.
— А мать-то как переживает! Лидия вчера жаловалась – сын от дома отбился, только с кошками и общается.
— Странный он какой-то. Вроде мальчик умный, в институт поступил. А тут словно не от мира сего – с утра до ночи за кошками ухаживает.
Андрей слышал эти разговоры каждое утро, но давно перестал обращать внимание. Пусть говорят, что хотят.
А началось все год назад, сразу после поступления. Возвращался он с первой пары, уставший и голодный, как вдруг услышал жалобное мяуканье из подвала. Спустился посмотреть – а там крошечный котенок, чуть живой от голода.
Мать, конечно, была против:
— Андрей, ты с ума сошел? У нас квартира маленькая, денег в обрез, а ты кота тащишь!
Котенка пристроили знакомым. Но что-то изменилось в душе парня. Он стал замечать бездомных животных – сколько их оказалось в городе! Голодных, больных, никому не нужных.
Начал подкармливать – сначала одного кота во дворе. Потом еще двоих у магазина. Экономил на обедах в столовой, покупал корм на сэкономленные деньги.
— Андрей, опять к своим котам собрался? — ворчала мать, убирая со стола недоеденный борщ. — Сам худой как щепка, а все кошек кормишь!
— Подожди, мам, я быстро, — торопливо запихивал он в пакет остатки каши и котлет. — Там дождь начинается, они под крыльцом жмутся.
— Да когда это кончится! — всплескивала руками Лидия Петровна. — Учиться надо! Сессия скоро, а ты все с кошками возишься! Лучше бы девушку завел – глядишь, и поумнел бы.
Но Андрей уже хватал куртку и выскальзывал за дверь. Мать только вздыхала – восемнадцать лет сыну, а все как ребенок малый.
Раньше хоть в школе был занят – некогда было с кошками возиться. Учился хорошо, в олимпиадах участвовал, медали приносил. А как в институт поступил – совсем голову потерял. Все время с дворовыми котами проводит, стипендию на корм тратит.
Соседки шушукаются, даже декан в институте отчитывал. А он только отмахивается – не понимают они ничего. Как объяснить, что не может он иначе? Что каждый раз, глядя в благодарные кошачьи глаза, чувствует – нужен кому-то по-настоящему.
Лидия Петровна поставила тарелку с остывшим ужином в микроволновку. Села у окна, листая ленту в телефоне. По привычке начала считать минуты до его возвращения.
Обычно возвращался через полчаса. Максимум час, если котов много и погода плохая.
Но этот мартовский вечер стал совершенно другим.
На улице лил проливной дождь. Ветер хлестал в окна, гнул молодые деревца во дворе, швырял по тротуарам мусор.
Часы показали девять. Потом десять. Телефон Андрея был недоступен – заряд сел еще утром.
— Господи, да где же его носит? — Лидия Петровна металась по однушке, то и дело заглядывая в окно.
Она пыталась успокоиться – мало ли что случилось? Может, к однокурснику зашел, дождь переждать. Или в библиотеке засиделся. Но сердце тревожно сжималось.
Никогда такого не было. Никогда.
В одиннадцать она не выдержала – накинула плащ и выбежала во двор. Дождь моментально промочил насквозь, но она не обращала внимания.
— Андрей! Андрюша! — кричала она, но ливень заглушал голос.
У подъезда под козырьком жались промокшие коты. При виде Лидии Петровны они жалобно мяукнули – где же их кормилец? Почему не пришел?
Рыжий Гарфилд подошел ближе, потерся о ее мокрую ногу, словно спрашивая – где он?
— Где он? — эхом повторила Лидия Петровна. — Где?
Домой вернулась после полуночи, продрогшая до костей. Всю ночь просидела у телефона, названивая в травмпункты и больницы. А утром поехала в полицию.
— Заявление можно подать только через сутки, — рассеянно ответила дежурная. — Может, у друзей остался?
— Каких друзей?! — всхлипнула Лидия Петровна. — В такой ливень? Он же всегда домой приходил! За два года ни разу не ночевал где-то, не предупредив!
— Успокойтесь, гражданочка. Подождите до завтра.
Она обзвонила всех одногруппников, соседей, больницы в округе. Никто ничего не знал.
А потом по двору поползли слухи.
— Слышали? Андрей-то студент пропал! — шептались бабульки у лавочки. — Говорят, сбежал из дома.
— Да что вы! Такой тихий мальчик был.
— А я всегда говорила – ненормальный какой-то. Все с кошками возился, как одержимый. Может, крыша поехала – взял и убежал, куда глаза глядят?
Лидия Петровна не выдержала:
— Как вы смеете! Он хороший мальчик! Просто пошел кошек покормить, как всегда!
Она расплакалась и убежала домой.
Дни тянулись мучительно долго. Лидия Петровна почти не ела, не спала, все смотрела в окно – не покажется ли знакомый силуэт?
Приезжала сестра из области, пыталась утешить:
— Лида, ну может, правда устал от всех нравоучений? Решил самостоятельную жизнь начать? Он же взрослый уже.
— Замолчи! — она даже слушать не хотела. — Не говори так о нем! Ты же знаешь своего племянника.
На шестой день она решила разобрать его вещи. Просто чтобы руки занять, отвлечься от тяжелых мыслей.
В кармане нашла мятый листок из тетради.
«Мама, пишу на случай, если со мной что-то случится. Надеюсь, найдешь эту записку. Заметил странных людей возле нашего двора. Они ловят кошек и увозят их куда-то. Вчера видел, как грузили в фургон Мурку с котятами.
Пытался участковому рассказать – не поверил. Говорит, докажи сначала, что животных мучают. А как доказать? Пока не поймаешь с поличным.Значит, буду ловить с поличным».
Лидия Петровна прижала записку к груди. В голове словно прояснилось – она вспомнила, как последнее время сын был встревожен, рассказывал про каких-то подозрительных мужчин.
Вспомнила его слова:
— Понимаешь, мам, что-то неладное творится. Кошки пропадают. А вчера видел странный фургон.
Она тогда отмахнулась – мало ли куда бродячие коты деваются?
Теперь все сложилось в страшную картину.
В полиции пришлось долго доказывать, объяснять. Показывала записку, рассказывала про пропавших кошек, про подозрительный фургон.
Оперативник – уставший мужчина предпенсионного возраста – сначала отмахивался:
— Ну какие живодеры? Фантазии это все.
Но потом все-таки взялся за дело. Может, что-то в глазах этой измученной женщины его тронуло.
Через две недели банду накрыли. Они организовали в заброшенном гараже на окраине города подпольную лабораторию – ловили бездомных кошек для медицинских экспериментов. Продавали в частные клиники за хорошие деньги.
Андрея нашли там же.
Он успел освободить несколько кошек из клеток, но сам попался преступникам. Врачи сказали – внутренние травмы, долго мучился. Слишком поздно нашли.
Лидия Петровна долго стояла у свежей могилы, глядя на фотографию сына. Как же несправедливо она к нему относилась! Ругала, стыдила за заботу о кошках. А он просто не мог пройти мимо чужого горя.
— Прости меня, сынок, — едва слышно сквозь слезы. — Я только сейчас поняла, какой у меня был сын.
Домой она вернулась другим человеком. Несколько дней ходила по квартире, перебирая его вещи, вспоминая. Вот коробка с игрушками для котов – покупал на последние деньги. Старые фотографии, где он с дворовыми любимцами.
А потом решилась.
Взяла его пакеты, купила корма и пошла к подъезду. Коты сначала держались настороженно, но, почуяв знакомый запах, потянулись к ней. Рыжий Гарфилд первый подошел, потерся о руку.
Через полгода в их микрорайоне открылся небольшой кошачий приют. Люди удивлялись – надо же, Лидия Петровна, всегда такая строгая была, а теперь с кошками возится, лечит, пристраивает в добрые руки.
— В память о сыне, — объясняла она волонтерам. — Он всю душу в них вкладывал.
Соседи помогали чем могли – кто деньгами, кто кормом, кто просто добрым словом. Сестра приезжала из области, племянников привозила – детям нравилось с котятами играть.
Лидия Петровна словно помолодела, обрела новый смысл жизни. Теперь она понимала сына – когда видишь благодарные кошачьи глаза, когда знаешь, что спас чью-то жизнь, все остальное отходит на второй план.
Каждое утро, в семь ноль-ноль, она идет к подъезду с пакетами корма. И кошачья стая радостно бежит ей навстречу – совсем как раньше, когда здесь появлялся Андрей.
— Это не я, — улыбается она, глядя, как коты уплетают завтрак. — Это мой Андрюша. Он и сейчас здесь, рядом. В каждой спасенной кошачьей судьбе.
А где-то высоко, за облаками, улыбается Андрей. Он знал – мама его поймет.
