Николай шел к остановке, втянув голову в плечи. Осень в этом году выдалась злющая — то дождь, то слякоть. А утром еще и туман.
Работать не хотелось. Жить не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
Тридцать четыре года, холостой, съемная квартира на окраине. Каждый день одно и то же: дом — работа — дом. Иногда магазин. По выходным — диван и телевизор.
Вдруг сзади послышался тихий шорох. Кто-то неотступно шел следом. Как будто преследовал.
Николай обернулся — и замер.
Пес. Пятнистый, с длинными ушами. Морда благородная, умная.
Пес подошел ближе. Остановился в паре метров.
И вдруг потянулся мордой к руке Николая.
А у него сработал инстинкт — тупой животный ужас перед незнакомой собакой.
Рука сама взметнулась вверх. Ладонь со всей силы обрушилась на голову пса.
Звук показался оглушительным в утренней тишине.
Пес отлетел в сторону, ударился боком о фонарный столб. Заскулил. Тихо, почти беззвучно. И остался лежать.
Николай стоял, тяжело дыша. Сердце колотилось где-то в горле.
— Чего ты? — прошептал он.
А пес лежал. Не двигался. Только грудь едва заметно поднималась и опускалась.
И тут Николай разглядел ошейник. Старый, потертый, но добротный. На металлической пластинке выгравировано: «Джек».
Это был чей-то пес. Породистый, воспитанный. Который просто искал человека.
— Господи, что я наделал…
Он упал на колени рядом с животным. Руки тряслись.
— Джек? Джек, ты слышишь меня?
Пес открыл глаза. Посмотрел на Николая. И в этом взгляде не было ни злости, ни обиды.
Николай осторожно поднял Джека на руки. Пес был тяжелый — килограммов под двадцать, не меньше. Но сопротивления не оказывал. Только дышал прерывисто, уткнувшись мордой в куртку.
— Домой отнесу тебя, домой, — шептал Николай, поворачивая обратно. — Господи, какой же я дурак.
До подъезда добрался минут за десять.
Николай уложил пса на диван, включил обогреватель. Джек лежал неподвижно, только глаза следили за каждым движением хозяина.
Николай нашел в холодильнике говяжью печенку — покупал для себя, но так и не приготовил. Порезал мелкими кусочками, положил в миску.
— Ешь, — поставил рядом с диваном. — Давай, не стесняйся.
Джек поднял голову, принюхался. Осторожно спустился с дивана и подошел к миске. Ел медленно, словно боялся, что еду отберут.
— Когда ты последний раз нормально ел? — Николай присел рядом на корточки, разглядывая ребра, обтянутые кожей и выпирающие позвонки.
Пес доел и посмотрел на него. В глазах была такая искренняя благодарность, что Николаю захотелось плакать.
— Я на работу позвоню. Скажу, что заболел.
Николай достал телефон, набрал номер начальника.
— Алексей Петрович? Это Коля. Да, понимаю, что понедельник. Нет, серьезно заболел. Высокая температура. Хорошо, завтра приду обязательно.
Положил трубку и усмехнулся:
— Первый раз в жизни на работу не пошел из-за собаки.
Джек лежал на коврике возле обогревателя. Дышал ровно, спокойно. Иногда поднимал голову и смотрел на Николая — проверял, никуда ли тот не ушел.
— Ты откуда такой взялся? — Николай сел на пол рядом. — Породистый, воспитанный. Хозяин что, умер?
В ответ Джек положил морду на лапы. В этом жесте было столько печали, что Николай понял — попал в точку.
— Умер. И тебя никто не взял. Родственники не захотели возиться со старой собакой.
Он протянул руку, осторожно погладил по голове. Джек не шарахнулся, наоборот — прижался к ладони.
— Помыть тебя надо. А то воняешь, прости, как бомж.
Джек покорно позволил себя искупать. Стоял в ванне неподвижно, только дрожал от холода. Николай мыл осторожно, боясь причинить боль.
— Да ты красавец под всей этой грязью, — приговаривал он. — Настоящий аристократ.
После мытья закутал пса в махровое полотенце, снова уложил возле обогревателя. Джек лежал с закрытыми глазами, но Николай видел — не спит. Прислушивается к каждому звуку.
— Боишься, что уйду? Не уйду. Никуда не денусь.
К вечеру Джек повеселел. Встал, прошелся по квартире. Обнюхал углы, мебель. Вернулся к Николаю, уложил голову на колени.
— Знаешь что, — сказал Николай, почесывая за ухом. — А давай ты у меня поживешь? Ненадолго, пока хозяина нового не найдем.
Джек посмотрел на него. И Николай поклялся бы — в собачьих глазах мелькнула усмешка. Мол, какого еще хозяина? Ты уже мой хозяин.
Ночью Николай проснулся от странного ощущения. Кто-то смотрел на него. Открыл глаза — рядом с кроватью сидел Джек. Сторожил сон.
— Ты что, всю ночь так просидишь?
Пес тихонько заскулил.
— Ладно. Лезь сюда.
Джек запрыгнул на кровать, улегся в ногах. Теплый, тяжелый. Уютный.
Николай закрыл глаза и подумал: а ведь я уже лет пять нормально не спал. Все какие-то кошмары, тревоги. А сегодня — как младенец уснул.
Утром проснулся от того, что кто-то тихонько лизнул его в щеку.
— Привет, дружище, — улыбнулся Николай. — Выспался?
Джек завилял хвостом. Первый раз за все время.
— Погулять хочешь? Пойдем.
Они спустились во двор. Джек важно обошел территорию, пометил несколько деревьев. Вел себя как хозяин.
— Нравится тебе тут? — спросил Николай.
В ответ Джек подошел и ткнулся мордой в ладонь. Точно так же, как вчера утром.
Только теперь Николай не отдернул руку. Наоборот — погладил, почесал за ушами.
— Значит, договорились. Живешь ты теперь здесь. Никуда со двора не убегай. В квартире оставить не могу – хозяйка меня убьет.
На работу идти все равно не хотелось. Но теперь у него была причина возвращаться домой.
Джек теперь каждый день провожал его до арки. Сидел, пока Николай не скроется за поворотом. А вечером встречал.
Соседи сначала возмущались:
— Это же не питомник! Нельзя во дворе собак держать!
Но Джек вел себя идеально. Не лаял, не пугал детей. Через неделю даже самые сварливые бабушки его полюбили.
— Хороший пес, — говорили они Николаю. — Воспитанный.
Прошло уже две недели, как Джек поселился во дворе. Николай купил ему утепленную будку, поставил рядом с подъездом. Соседи привыкли — пес стал частью двора, как детская площадка или лавочки.
Но в тот четверг все пошло наперекосяк.
Николай возвращался с работы позже обычного — задержался на совещании. Уже стемнело, во дворе горели только редкие фонари. Джек, как всегда, встретил его у подъезда. Радостно завилял хвостом, подставил голову под руку.
— Привет, дружище, — Николай почесал за ушами. — Соскучился? Я тоже.
Они поднимались к квартире, когда на третьем этаже их догнал сосед — Виктор Семенович из девятой квартиры. Мужик нервный, всегда чем-то недовольный.
— Николай! — окликнул он. — Постой-ка.
— Что случилось?
— Вот что случилось! — Виктор Семенович тряс в руке какую-то бумажку. — Жалобу на твою собаку в управляющую компанию написали! И не только я!
Николай остановился:
— Жалобу? За что?
— Как за что? Антисанитария это! Во дворе животные шастают, дети могут заразиться чем-нибудь!
— Джек привитый, справки все есть.
— Да мне плевать на твои справки! — взвился сосед. — Завтра придет комиссия. И если собака будет во дворе — ее в приют отправят!
Сердце Николая ухнуло вниз. Джек стоял рядом, словно понимая каждое слово. Умные глаза переводились с одного человека на другого.
— Виктор Семенович, ну давайте по-человечески договоримся.
— Не-ет! — замотал головой сосед. — Надоело! Вчера он вообще на детей зарычал!
— Не может быть. Джек не агрессивный.
— А я видел собственными глазами! Мой внук играл в песочнице, а твой пес подошел и начал скалиться!
Николай посмотрел на Джека. Тот опустил голову, будто признавая вину.
— Он просто… защищал территорию. Думал, ребенок в опасности.
— Вот именно! Завтра убираешь собаку — или приют. Третьего не дано.
Виктор Семенович развернулся и ушел к себе, громко хлопнув дверью.
Николай остался стоять на лестничной площадке. В голове крутилась одна мысль: что делать?
В квартиру Джека взять нельзя — договор аренды запрещает животных. К друзьям пристроить? Да какие друзья — он двадцать лет один как перст.
Родители? Живут в другом городе, да и мать всю жизнь собак боялась.
— Что же нам делать, друг? — спросил он, присаживаясь на корточки.
Джек подошел, положил морду на плечо. В этом жесте было столько понимания, что Николаю захотелось выть.
Дома он всю ночь не спал. Перебирал варианты, звонил знакомым. Все говорили одно и то же: «Извини, но не можем. Дети, аллергия, съемная квартира…»
К утру решение созрело. Единственное возможное.
Николай оделся, спустился во двор. Джек уже ждал — сидел возле будки, хвост не виляет. Понимал же, собачья душа, что грядет разлука.
— Пойдем, дружище. Прогуляемся.
Они пошли к автобусной остановке. Николай нес в руках пакет с собачьим кормом и любимой игрушкой Джека — старым теннисным мячиком.
— Знаешь, там хорошие люди работают, — говорил он, больше убеждая себя. — В приюте. Заботятся о животных. Тебя будут кормить. А потом найдут новых хозяев.
Джек шел рядом, не отставая ни на шаг. Иногда поднимал голову, смотрел на Николая. В глазах не было упрека. Только бесконечная грусть.
Автобус подошел быстро. Николай взял Джека на руки — в городском транспорте собаки должны быть на руках у хозяев.
Хозяев. Какой он хозяин. Две недели — разве это срок? Настоящие хозяева живут с питомцами годами, десятилетиями.
— Мы с тобой просто подружились, — шептал он псу на ухо. — А дружбы иногда недостаточно.
Приют находился на окраине города. Серое здание за высоким забором. Табличка: «Муниципальный приют для безнадзорных животных».
Николай остановился у ворот. Руки тряслись.
Вахтер оказался мужчиной лет пятидесяти, добродушным и понимающим.
— Отказник? — спросил он, глядя на Джека.
— Не совсем. Сложная ситуация.
— Понятно. Документы есть? Прививки?
Николай достал справки от ветеринара, которые успел оформить за эти две недели.
— Собака хорошая, — сказал вахтер, почесав Джека за ухом. — Породистая. Таких быстро разбирают.
— Правда?
— Конечно. Недели через две-три точно новых хозяев найдем.
Николай кивнул, не веря ни единому слову. Знал он эти приюты. Старых собак там держат годами. Никто не торопится их разбирать.
— Заполните документы, — протянул вахтер бланк. — Имя, возраст животного, особенности характера.
Николай взял ручку. Рука не слушалась.
А потом опустился перед Джеком на колени. Взял морду в ладони.
— Прости меня, — прошептал. — Я не смог. Не сумел тебя защитить.
Джек лизнул его в щеку. Один раз. Будто прощал.
— Будь хорошим мальчиком, — Николай поцеловал псу лоб. — Слушайся новых хозяев. И не забывай меня, ладно?
Вахтер взял Джека за ошейник.
— Пойдем, красавец. Покажу тебе твой вольер.
Джек послушно пошел следом. У дверей обернулся, посмотрел на Николая последний раз.
Потом исчез за поворотом.
Николай стоял у ворот приюта и плакал. Впервые за много лет. Навзрыд, как ребенок.
Понимал: потерял не просто собаку. Потерял друга. Того, кто изменил его жизнь, научил снова чувствовать.
Обратная дорога показалась бесконечной. Дома пусто и холодно. Никто не встречает у порога, никто не радуется возвращению.
Николай упал в кресло, уткнулся лицом в ладони.
А в углу лежал старый теннисный мячик — тот самый, любимый. Забыл отдать в приюте.
И тогда он понял: не сможет. Не сможет жить без Джека.
Чего бы это ни стоило — заберет его обратно.
Николай не раздумывал долго. Схватил куртку, сунул в карман теннисный мячик и выбежал из квартиры.
— Такси! — махнул рукой первой попавшейся машине.
— Куда? — спросил водитель.
— В приют для животных. И быстрее, пожалуйста.
Дорога заняла полчаса. Николай сидел на заднем сиденье и лихорадочно думал: что скажет? Как объяснит? Мол, передумал?
Тот же вахтер встретил его удивленно:
— Что-то забыли?
— Да. Джека забыл. Забираю его обратно.
— Как забираете? Вы же только что сдали.
— Ошибся я, — Николай достал бумажник. — Сколько за содержание? Готов заплатить.
Вахтер покачал головой:
— Да не в деньгах дело. Просто, такое впервые вижу.
— Где он?
— В вольере номер семь. Но вы уверены? Завтра опять передумаете?
— Никогда.
Вольер оказался маленькой клеткой с бетонным полом. Джек лежал в углу, морда на лапах. Услышав шаги, даже не поднял головы.
— Джек! — позвал Николай.
Пес вскинулся, не веря глазам. Бросился к решетке, скулил, пытался просунуть морду между прутьями.
— Да, это я. Приехал за тобой.
Вахтер открыл замок. Джек выскочил, запрыгнул на Николая, лизал лицо, руки. Счастье не помещалось в собачьем сердце.
— Пойдем домой, дружище.
На улице Николай достал мячик:
— Твой. Забыл отдать.
Джек взял игрушку в зубы, завилял хвостом.
— Знаешь что, — сказал Николай. — С завтрашнего дня ты живешь в квартире. Буду искать другое жилье. Где собак разрешают.
Джек ткнулся мордой в ладонь. Мол, согласен на любые условия. Главное — вместе.
— А этому Виктору Семеновичу скажу: хочет жаловаться — пусть жалуется. Не боюсь я его больше.
Домой ехали на автобусе. Джек сидел на коленях у Николая, не сводил с него глаз. Будто боялся — опять исчезнет.
— Никуда я не денусь, — шептал Николай. — Теперь мы команда.
Во дворе их встретила соседка — тетя Клава из пятого подъезда.
— Николай! А мы думали, Джека отдали насовсем.
— Отдал. Но передумал.
— И правильно! — улыбнулась старушка.
В квартире Джек обошел все комнаты, обнюхал углы. Убедился — дом не изменился. Улегся на коврик у кровати.
Николай присел рядом:
— Знаешь, о чем думаю? Твой первый хозяин наверное, гордился бы тобой. Какой ты верный, преданный.
Джек положил голову на колени.
— А я впервые в жизни понял, что значит быть кому-то нужным.
За окном выл осенний ветер. А в квартире было тепло и уютно.
