– Она снова запретила мне видеться с Алисой. Представляешь?
Андрей швырнул ключи на комод и прислонился к дверному косяку. Лицо серое, усталое, будто он не с работы пришел, а целый день таскал мешки с цементом.
Мария отложила книгу и подтянула колени к груди, освобождая место на диване. Муж выглядел настолько вымотанным, что у нее защемило где-то под ребрами.
– Что на этот раз?
– Сказала, что раз я такой жадный, то дочь видеть не буду. – Андрей стянул галстук и бросил его на спинку кресла. – Две недели не давала созвониться, а сегодня вообще заблокировала меня везде.
Маша глубоко вздохнула. Двадцать тысяч алиментов по решению суда. Да и Андрей никогда не отказывал, если речь шла о реальных нуждах дочери. Новые сапожки – пожалуйста. Развивающие занятия – без вопросов. Но Татьяне этого вечно было мало.
– Дай угадаю, – Мария похлопала по дивану рядом с собой, – ей понадобились деньги на что-то срочное и очень важное?
Андрей рухнул рядом и запрокинул голову.
– На курсы визажистов. Говорит, хочет начать зарабатывать. Попросила тридцать тысяч.
– А работать она, конечно, не пробовала? Обычным способом, без курсов и вложений?
– Маш, ну ты же знаешь.
Знала. За три года, что они вместе, Татьяна сменила примерно пятнадцать грандиозных планов по самореализации. Курсы маникюра, школа флористики, онлайн-марафон по заработку в интернете. Ни один из этих проектов не продержался дольше двух недель. Зато каждый требовал финансовых вливаний от бывшего мужа.
– Схема всегда одна и та же, – Мария переплела пальцы с пальцами Андрея. – Ей нужны деньги – она перекрывает доступ к Алисе. Ты платишь – она разрешает видеться. Классический шантаж.
– Я не могу просто перестать платить. Это моя дочь.
– Я знаю. Но она этим пользуется.
Андрей молчал. Мария видела, как дергается мышца у него на скуле. Он ненавидел эту ситуацию, ненавидел собственное бессилие, но любовь к дочери каждый раз перевешивала здравый смысл.
…В субботу утром в дверь позвонили. Мария открыла и увидела Алису – маленькую, светловолосую, с огромными голубыми глазами, полными слез. Лифт шумел, значит Татьяна уже ускользнула.
– Эй, солнышко, что случилось? – Мария присела на корточки.
Девочка шмыгнула носом и прошла мимо нее в квартиру, даже не поздоровавшись. Андрей выскочил из кухни, на ходу вытирая руки полотенцем.
– Алиса! Принцесса моя!
Он подхватил дочь на руки, но та вырвалась и отступила на шаг.
– Папа, ты больше не любишь маму!
Андрей замер с вытянутыми руками.
– Что? Кто тебе такое сказал?
– Мама плакала! Она говорит, ты ее бросил, и теперь она одна, и ей грустно!
Мария прикусила губу. Пятилетний ребенок не мог сам придумать такие формулировки. Это были готовые фразы, вложенные в детскую голову умелой рукой.
– Солнышко, – Андрей опустился на колени перед дочерью, – папа и мама просто больше не живут вместе. Так бывает у взрослых. Но я очень сильно люблю тебя, понимаешь?
– Нет! – Алиса топнула ножкой. – Мама сказала, что ты плохой! И если ты не будешь хорошим с мамой, я больше к тебе не приду!
Мария отвернулась к окну, чтобы Алиса не видела ее лица. Руки сами собой сжались в кулаки. Использовать собственного ребенка как оружие – это было настолько мерзко, что хотелось позвонить Татьяне и высказать ей все, что накопилось за эти годы. Но толку от этого не было бы никакого.
Андрей весь день пытался развлечь дочь. Они смотрели мультики, строили башню из кубиков, пекли печенье. К вечеру Алиса немного оттаяла и даже позволила Марии заплести ей косички. Но тень материнских слов все равно висела над ними, отравляя каждую минуту.
…В воскресенье Андрей повез дочь обратно. Мария ждала его, прибираясь на кухне и поглядывая на часы. Час. Полтора. Два.
Когда дверь наконец хлопнула, она выглянула в прихожую. Андрей стоял, прислонившись лбом к стене, и тяжело дышал.
– Что она опять придумала?
– Пятьдесят тысяч. На новую одежду. Для себя.
Мария медленно опустилась на табуретку.
– И?
– Я отказался. Она начала рыдать. Прямо при Алисе. Та увидела и тоже в слезы. «Папочка, помоги маме! Папочка, не будь жадиной!» – Андрей сполз по стене и сел на пол. – Я отдал эти деньги. Мне просто хотелось, чтобы мой ребенок перестал плакать.
Мария молчала. Что тут скажешь? Татьяна нашла идеальный рычаг давления, и пользовалась им безжалостно.
…Через месяц история повторилась. На этот раз Татьяне понадобились деньги на отпуск. «Алиса так мечтает о море, а у мамы совсем нет средств!» Андрей снова заплатил, хотя прекрасно знал, что дочь останется с бабушкой, а бывшая жена укатит развлекаться одна.
Еще через месяц – маникюр и педикюр. «Мне же нужно хорошо выглядеть, когда я веду твою дочь в садик!» И снова слезы, и снова детская истерика, и снова конверт с деньгами, переданный дрожащими от злости руками.
В тот день Татьяна явилась к ним домой без предупреждения.
– Мне надоело каждый раз унижаться и просить! – заявила она с порога, даже не разувшись. – Мне нужно дополнительно пятьдесят тысяч в месяц. Просто переводи, и все будет нормально.
Андрей стоял посреди коридора, скрестив руки.
– Нет.
– Что значит «нет»? У тебя есть деньги!
– Есть. Но тратить их на твои прихоти я не собираюсь. Алименты я плачу исправно. Все, что нужно дочери, покупаю отдельно. Остальное – не мои проблемы.
Татьяна взвизгнула и развернулась к Марии, которая стояла в дверях кухни.
– Это все из-за тебя! Ты его настроила! Ты увела его у меня, и теперь он…
– Тань, притормози, – перебил Андрей. – Ты сама в браке налево бегала. Я ушел от тебя за полгода до того, как познакомился с Машей. Развод уже был в процессе.
– Я бы тебя вернула! Если бы не эта!
Татьяна рванула к Марии, в ее глазах полыхала ярость. Андрей успел перехватить бывшую жену за запястье и оттащить назад.
– Совсем с катушек слетела?! – рявкнул он. – Еще раз дернешься – вызову полицию!
Татьяна вырвала руку и зашипела:
– Ты не посмеешь!
– Посмею. И знаешь что еще? Если ты не прекратишь этот цирк, я уволюсь. Будешь получать минимум по закону. И никаких дополнительных подачек.
– Ты не сделаешь этого. Ты любишь Алису.
– Люблю. Но я готов стать для нее плохим папой на время, чтобы ты поняла – вымогательство больше не работает. Мне надоело, Татьяна. Надоело платить за твои ногти, твои тряпки, твои курсы, которые ты бросаешь через неделю. Надоело смотреть, как ты используешь нашу дочь, как объект манипуляции.
Лицо Татьяны побелело. Деньги были единственным, что ее по-настоящему волновало. Андрей это знал. И впервые за все время использовал это знание как оружие.
– Ты… ты за это ответишь, – прошипела она, пятясь к двери. – Вы оба ответите.
Дверь захлопнулась. Мария выдохнула.
– Думаешь, подействует?
– Не знаю. Но попробовать стоило.
Подействовало. Следующие несколько месяцев Татьяна вела себя на удивление тихо. Отдавала дочь без скандалов, не требовала денег сверх алиментов, даже иногда отвечала на сообщения Андрея о здоровье Алисы. Мария осторожно радовалась, боясь спугнуть хрупкое равновесие.
А потом Татьяна нашла себе мужчину. Какого-то бизнесмена из Краснодара, судя по ее фотографиям в социальных сетях. Рестораны, букеты, поездки.
Однажды вечером раздался звонок.
– Андрей, я уезжаю, – голос Татьяны был деловитым и сухим. – Виталик предложил переехать к нему. Свадьба, все дела. Алиса останется с тобой.
Андрей чуть не уронил телефон.
– В смысле – останется со мной?
– В прямом. Мне нужно устраивать новую жизнь. Ребенок будет мешать.
Мария, слышавшая разговор по громкой связи, прикрыла рот ладонью. Вот так просто. «Ребенок будет мешать». Годы манипуляций, истерик, шантажа – и в итоге собственная дочь оказалась разменной монетой, которую можно выбросить, когда подвернулся вариант получше.
Через неделю Татьяна привезла Алису с чемоданом и большим плюшевым медведем.
– Пока, солнышко. Мама будет звонить.
Она не звонила…
Андрей не стал требовать алиментов. «Не хочу иметь с ней ничего общего, – сказал он Марии. – Деньги у нас есть. А каждый ее перевод был бы напоминанием о том, через что мы прошли».
Мария согласилась.
Алиса адаптировалась постепенно. Первые недели она часто спрашивала про маму, плакала по ночам, отказывалась есть. Потом начала привыкать. Мария не пыталась заменить ей мать – просто была рядом. Читала сказки, заплетала косички, учила готовить.
…Однажды вечером, укладывая девочку спать, Мария услышала:
– Маша, а ты меня любишь?
– Очень сильно, солнышко.
– Как мама?
Мария помолчала, подбирая слова.
– По-другому. Но не меньше.
Алиса кивнула, словно это был единственный правильный ответ, и закрыла глаза.
Мария вышла из детской и увидела Андрея в коридоре. Он стоял, прислонившись к стене, и улыбался.
– Спасибо, – тихо сказал он.
– За что?
– За все. За терпение. За то, что не сбежала, когда было тяжело. За то, что любишь ее.
Мария подошла и обняла мужа.
– Мы справились.
– Да, – он уткнулся носом в ее волосы. – Наконец-то все хорошо.
За окном догорал закат. В квартире пахло свежеиспеченным печеньем и детским шампунем. Из комнаты Алисы не доносилось ни звука – девочка крепко спала, обнимая плюшевого медведя.
Они были настоящей семьей…
