Игнат Трофимыч вышел на крыльцо, посмотрел по сторонам и стал прислушиваться. «Ну точно – машина в сторону леса поехала…» — нахмурился он.
А потом, не теряя времени – схватил ружье и побежал туда, откуда доносился звук двигателя.
Игнат Трофимыч был уверен, что это опять браконьеры бессовестные пожаловали в гости.
Ведь, если бы «свои» были, то они бы первым делом к нему заехали, чтобы «отчитаться» и разрешительные бумаги показать. А эти… промчались мимо – значит, чужие.
Значит, точно браконьеры. Больше здесь в такое время года делать некому.
— Деревня умерла уже давно, — сказал как-то Игнат Трофимыч туристам, которые «заехали не туда».
Они по карте вроде в деревню ехали, а приехали на какое-то кладбище заброшенных домов.
— А что так? Почему людей нет? – спросил один из парней, осматриваясь вокруг, наверное, надеясь увидеть кого-то.
Но здесь и правда давно уже никого не было.
— Потому что нет, — пробурчал в ответ Игнат Трофимыч. – Кто помер, кто в город подался. Один только я и остался. Потому что работа у меня здесь.
— Что за работа, если не секрет? – спросил второй турист, опасливо косясь на двустволку в руках деда.
— За порядком в лесу слежу. Браконьеров ловлю. И прячу их так, что потом никто найти не может.
Парни испуганно переглянулись и замолчали. Видно было, что желание поболтать у них пропало.
— А деревня моя «оживает» только летом, когда дачники приезжают. В остальное время дома тут заброшены. Храм и тот довести до ума не могут, — Игнат Трофимыч махнул рукой в конец улицы, где находилась небольшая церквушка с полуразрушенным куполом. – Реконструировали этот храм, реконструировали да так и не дореконструировали. Бросили, когда люди уезжать стали.
— Ладно, поехали мы, дед.
— Давайте, с Богом, — усмехнулся Игнат Трофимыч. – И в лес далеко не заходите — небезопасно. Зверья тут много всякого. И медведи, и волки попадаются.
Игнат Трофимыч уже много лет работал егерем. Лес он вдоль и поперек истоптал.
Каждый уголок в нем знал. Где были глубокие болота – знал, и где были богатые грибные и ягодные места. Даже зверей научился понимать.
«Зверь – он простой, понять его несложно, — говорил Игнат Трофимыч своей жене Людмиле. – А вот людей, сколько ни пытался понять, ну никак у меня не получается».
— Люди разные, дорогой. И плохие бывают, и хорошие, — отвечала ему жена.
В общем, многое повидал он за свою жизнь. Ко всему привык уже. И ничего в жизни не боялся.
На протяжении долгих лет Игнат Трофимыч боролся с чиновниками, силовиками, браконьерами, которые планомерно уничтожали лес, воду, зверя.
Он даже у собственного начальства был, как кость в горле. Ну очень дотошный… И принципиальный.
Если документов разрешительных нет или сейчас «не сезон» – никому Игнат Трофимыч не разрешал в своих владениях хозяйничать. Ни за какие деньги.
Наверное, поэтому и не было у него тут друзей. Одни только враги заклятые.
В своё время несговорчивого егеря грозились поджечь, застрелить, посадить, но…
…так и не смогли запугать. Зато стали приезжать в нужное время и с нужными документами.
Сумел Игнат Трофимыч всех «построить».
Ну кроме браконьеров, понятное дело…
Этим закон, как говорится, не писан – эти на всё готовы. Ничего святого у них нет.
По молодости Игнат Трофимыч и сам охотился. На его совести один медведь, несколько кабанов, косули, зайцы, утки… Но охотился он, чтобы семью свою прокормить.
Потом хозяйством домашним обзавелся, переосмыслил жизнь и охотиться перестал.
После того переломного момента он старался «сохранить и приумножить». А ружье…
…ружье он использует только для того, чтобы браконьерам бессовестным отпор давать. Они ведь с оружием приезжают, и с голыми руками бороться с ними бессмысленно.
— Медведя научили ездить на велосипеде, а людей не научили ценить то, что создала природа, — возмущался Игнат Трофимыч, когда ужинал с Людмилой.
— Понимаю, милый, понимаю… — кивала жена. – Но что поделать, если народ у нас такой.
— Бессовестный у нас народ! Никогда я не пойму того, что человек разумный охотится исключительно ради удовольствия. Одно дело, если терпишь нужду, когда необходимо кормить себя и семью. А эти…
Игнат Трофимыч опрокинул рюмку, которая на столе рядом с ним стояла, скривился и продолжил:
— Эти приезжают на охоту, и стреляют всё, что бежит, летит и катится. Тьфу!
В то время Игнат Трофимыч реально подумывал о том, чтобы заявление по собственному написать. Достало его всё. Спокойной жизни хотелось. Сын тогда уже в город уехал жить. Женился, квартиру себе взял в ипотеку. Не было у Игната Трофимыча особой надобности в этой работе. Он с женой и без денег, что ему платили, мог бы прожить.
Свое хозяйство у них было. Огород. В лесу грибы и ягоды. Озером недалеко есть. А там рыба какая-никакая. Да и деревня тогда еще «жива» была.
Люди были, которые в случае необходимости всегда могли прийти на помощь.
Идешь зимой по улице, видишь, как из дымоходов дым в небо «струйками» устремляется, и радуешься тому, что есть еще здесь жизнь. Что деревня его «живёт».
Нет, вы не подумайте ничего — работу-то он свою любил (в той части, где нужно было сохранять и приумножать). Ему просто с людьми надоело иметь дело.
С людьми, которым скучно живется, потому и приезжают пострелять зверя.
Ох, как эти люди его из себя выводили. Поводов для увольнения у него было хоть отбавляй.
Но не мог он уйти со своей работы, потому что деньги очень были нужны. На лекарства.
Людмила его заболела сильно, и без денег – никак. А кто в семье добытчик? Правильно! Игнат Трофимыч. Не к сыну же за помощью обращаться. Неудобно. У него и своих проблем хватает.
Так что очередное свое заявление по собственному Игнат Трофимыч скомкал и бросил в печку.
Продолжил она свою непростую работу.
А через некоторое время Людмила умерла. Следом за ней и его любимая собака убежала на радугу. Хорошая была собака. Лайка. Бертой он её звал. Но время, как говорится, никого не щадит.
Потом еще и люди стали разъезжаться кто куда. Кто в город к родственникам, кто – в другие деревни, поближе к городу. Устали люди выживать. И Игнат их понимал.
Очень хорошо понимал…
Его сын уже несколько раз в город звал, но как он уедет? У него же здесь и Людочка похоронена, и Берта.
В общем, остался Игнат Трофимыч совсем один. И без работы своей он бы давно, наверное, с ума сошел.
Потому что цивилизация приезжает сюда только летом, а в остальное время –вместе с почтовым УАЗиком и автолавкой, которая привозит хлеб, колбасу, тушенку и другие продукты.
Так что решил Игнат Трофимыч, что до конца своих дней будет егерем работать – на благо не обществу, но природе.
И принципиальность его никуда не делась с годами. Наоборот, со временем лишь окрепла.
Браконьеров он не то, что не любил. Он их люто ненавидел. Поэтому делал всё, чтобы духу их в его лесу не было.
Один раз его даже на мушке держали и даже на спусковой крючок уже хотели нажать (людей-то нет вокруг – вот браконьеры и осмелели). Игнат Трофимыч тогда реально думал, что всё – кончилась жизнь.
Ан нет. В кустах как зарычит кто-то, и браконьеры, испугавшись, побежали к машине. Наверняка, они подумали, что волки или медведь где-то поблизости.
А Игнат Трофимыч дух перевел, и пошел потом к этим самым кустам. Уж он-то знал, что никакие это не волки и никакой не медведь. Дикие звери совсем по-другому рычат.
А этот рык, он больше на кошачий был похож. Так и оказалось. Игнат Трофимыч осторожно за кусты заглянул, а там кот. В ветках застрял.
— Ну раз ты меня спас от смерти, то и я тебе спасу, — улыбнулся егерь.
Кота он аккуратно освободил и домой принес. Кузьмой его назвал. Вроде и не один теперь был. Было, с кем ему потолковать о смысле жизни по вечерам.
А еще через некоторое время к его дому кошка прибилась. «Ну это точно дачники оставили» — нахмурился Игнат Трофимыч, посмотрев на крышу своей «избушки».
Так у него появилась еще и Маруся.
Они с Кузьмой сразу поладили. Будто старыми знакомыми были. Но, дабы их дружба крепкая в любовь не переросла, Игнат Трофимыч обоих отвез к своему знакомому ветеринару.
А как иначе? Ладно бы в деревне люди были, а так потом куда котят девать?..
А сейчас вот, крепко сжимая свою двустволку, Игнат Трофимыч спешил к тому месту, где последний раз слышал звук двигателя. Нельзя было, чтобы у него тут браконьеры опять завелись.
Они, браконьеры, ведь хуже блох – одним только шампунем не выведешь.
Если почувствуют, что здесь можно охотиться и ничего им за это не будет, каждый день будут приезжать.
Когда Игнат Трофимыч добежал до того места, где дорога круто сворачивала налево, он вдруг снова услышал звук двигателя. И, судя по тому, что звук этот становился всё громче и громче, автомобиль двигался как раз в его сторону.
Да так быстро он ехал, что Игнат Трофимыч еле отпрыгнуть успел, а иначе бы задавили.
— Чего это они? Охотиться передумали? – удивленно пробормотал егерь. – Ну катитесь куда подальше.
Но в лес он всё-таки решил зайти. Зачем-то же они сюда приезжали… Может, конечно, просто заблудились, как те туристы, а может и с конкретной целью тут были. Проверить не помешает.
И хорошо, что Игнат Трофимыч пошел проверить, потому что в лесу он нашел привязанного к дереву щенка.
— Ну что за люди? – недовольно покачал головой егерь. – Нет, никогда я их не пойму. Потратить бензин, время, чтобы привезти несчастного малыша в лес и оставить его тут на верную погибель. Это же насколько бесчувственными надо быть?
Игнат Трофимыч, конечно, не собирался заводить себе собаку. После смерти его любимой Берты он пообещал себе, что больше не возьмет себе ни лайку, ни другую породу.
Потому что больно было терять друзей. Да, за всю жизнь у него было много разных собак, но почему-то именно после ухода Берты на радугу егерь не хотел больше никого заводить. Ему и котов с головой хватало – они скрашивали его одиночество.
Но и оставить этого щенка здесь, как это сделали его… хозяева? Нет, это не хозяева даже – это нелюди.
В общем, не мог он его тут оставить. Поэтому пришлось забрать его домой.
Так в его жизни появился новый друг – и назвал он его Бураном. Ну просто нравилась Игнату Трофимычу эта кличка.
Кузьма и Маруся с радостью приняли нового члена их «банды» и стали они жить вчетвером.
И знаете, Игнат Трофимыч и подумать не мог, что скажет когда-нибудь такое, но…
…жить стало веселее.
Дома его всегда ждали Кузьма с Марусей, а с Бураном он теперь ходил в лес. В лесу с собакой не так скучно, как одному.
Правда, непросто егерю было Бурана отучить от вредной привычка гоняться за всем, что движется. Это и зайцы были, и белки. Иной раз за лисицей погнался.
— Нельзя, Буран! Нельзя дикого зверя трогать. Пусть он себе ходит спокойно по лесу – это его дом. А мы с тобой тут гости.
В общем, со временем Буран остепенился и к словам своего хозяина (и спасителя) прислушался. Больше никого он не трогал. Ну разве что гавкнет пару раз.
Для профилактики, так сказать.
Единственную «живность», которую Игнат Трофимыч разрешал гонять своему псу – а вымахал Буран серьезно (от волка и не отличишь) – это браконьеров.
У нарушителей порядка только пятки сверкали, когда Буран в их сторону мчался. Один даже умудрился карабин свой бросить. А Игнат Трофимыч его подобрал и сдал куда надо.
Авось и удастся найти владельца этого карабина – проведут с ним беседу.
А однажды…
…однажды Буран с самого утра стал лаять без причины. Лает и лает, лает и лает…
Игнат Трофимыч решил, что прогуляться ему просто хочется. Погодка ведь хорошая стояла, хоть и морозная.
В общем, пошел он с ним на прогулку в лес. А ружье дома оставил (какой от него толк, если они далеко заходить не будут?). Правда, когда они уже зашли в лес, как-то неспокойно стало Игнату Трофимычу. А почему, он и сам не мог понять.
Да и Буран вёл себя очень странно. Он постоянно принюхивался, будто пытался что-то унюхать. Какой-то запах, с которым раньше он никогда не сталкивался.
Где-то послышался крик тетерева, а с другой стороны Игнат Трофимыч услышал стук дятла.
А потом…
…потом он отчетливо услышал, как в их сторону кто-то идет. Причем идет осторожно, будто подкрадывается. Если бы не наст на снегу, Игнат Трофимыч даже и не услышал бы.
Но он услышал. И Буран тоже услышал. А через мгновение их взяли в полукольцо волки.
Да-да, это были волки. Большие и голодные. В общей сложности около семи волков.
«А я ружье свое дома оставил» — с сожалением подумал Игнат Трофимыч.
Егерь понял, что дело плохо. С таким количеством волков они не справятся. Да и Буран вряд ли чем поможет. Он хоть и здоровый пёс, но всё же пёс. А волк – это зверь, который знает, как и… умеет убивать. В их краях волков давно уже не было, поэтому это были залетные. А раз залетные, то… людей, видимо, не боялись.
Игнат Трофимыч стал показывать Бурану взглядом, чтобы тот бежал домой.
— Присмотришь там за Кузьмой с Маруськой. Дверь им откроешь. Они ведь не умеют этого делать.
А сам сделал шаг вперед навстречу волкам.
«Пока они меня со мной тут возиться будут, Буран успеет убежать» — думал Игнат Трофимыч.
Вот только, рассуждая о волках и собаках, он совсем забыл. Самое главное забыл.
Да, волки умеют убивать, и делают это очень искусно. Но собака, она готова умереть за своего хозяина, если нужно. И сейчас был как раз такой момент – нужно!
В общем, Буран не стал ждать, пока волки полностью их окружат, а первым бросился в атаку.
Причем он долго выбирал, на кого напасть, и не прогадал – выбрал вожака стаи.
Как ему удалось укусить «главного» за ухо и остаться при этом невредимым, Игнат Трофимыч до сих пор не понимает. Но ему это удалось. Представляете, на глазах у всей стаи какая-то собака беспородная умудрилась схватить за ухо самого вожака.
Это же позор!
Буран всё верно рассчитал. Когда он, увернувшись от ответной атаки, отскочил в сторону, то сразу же побежал в лес.
А вожак вместе с другими волкам тут же бросился за ним следом. Вожаку нужно было любой ценой проучить этого пса.
— Буран! Буран! – кричал ему Игнат Трофимыч, прекрасно понимая, что у друга нет никаких шансов. Волки догонят его. Они выносливее любой собаки. Любой.
Бежать следом не имело никакого смысла, поэтому Игнат Трофимыч побежал в дом за ружьем.
А потом он вернулся в лес и стал искать своего верного пса, решившегося на такой отчаянный шаг.
— Господи, ну что же ты наделал, дурачок! – бубнил себе под нос егерь, часто останавливаясь и прислушиваясь к каждому подозрительному шороху. – Пусть бы они меня съели, зато ты бы живой остался.
В тот день Игнат Трофимыч Бурана не нашел. Ни живого, ни мертвого. И волков поблизости тоже не было.
Он позвонил в других охотхозяйства и поставил в известность, что по лесу стая волчья разгуливает. Ему пообещали, что примут меры.
— Только это… там собака моя может быть. Буран. Белый такой пес. Здоровый. Вы там аккуратнее стреляйте, — слезно просил Игнат.
Каждый день на протяжении двух недель он отправлялся на поиски Бурана. Но его нигде не было. Снега выпало много. Ходить было неудобно. Ноги от мороза стекленели.
Но Игнат Трофимыч всё равно ходил в лес. А вечером сидел возле печи вместе с Кузьмой и Марусей, и чуть не плакал.
— Я верю, понимаете? Верю, что Буран вернется, — тихо шептал он.
И кошки тоже верили. И успокаивали своего человека, как могли.
В начале третьей недели ему позвонил знакомый егерь из соседнего охотхозяйства, и сообщил, что всех волков положили. Всех семерых.
— А собаки в том районе не было? – закричал Игнат Трофимыч. – Бурана моего не было?
— Нет, Трофимыч, собаку никакую не находили. Если новости появятся, я обязательно тебе сообщу.
Прошло еще три дня.
Игнат Трофимыч уже не ходил в лес. Волков нет, Бурана нет. Ему всё было понятно. Он в очередной раз потерял друга. Только если прежние его собаки умирали от старости, то Буран даже жизни толком не видел. Молодой пёс совсем был…
И что вы думаете?
Ну, конечно, Буран вернулся. Это было вечером, Игнат Трофимыч заваривал себе чай из листьев брусники, как вдруг в дверь кто-то скребется. Настойчиво так. А потом: «Гав»!
Да, Игнат услышал, как кто-то из последних сил подал голос. И голос этот был таким знакомым.
— Буран! Наш Буран вернулся! – закричал егерь, и побеждал открывать дверь.
И действительно: это был он. Обессиливший, похудевший, с раной на боку, но главное, что живой.
Игнат Трофимыч сразу повез его к ветеринару, где его «заштопали». А потом привез обратно домой.
И еще долго его выхаживал. И не только он: кошки тоже в этом принимали активное участие. Вот так – все вместе – они Бурана на лапы и поставили.
И снова у них всё хорошо. Только в лес теперь Игнат Трофимыч не ходит без своей двустволки.
Ему так спокойнее…
Друзей своих ему беречь нужно, как зеницу ока. Кроме них, у него никого нет.
